К концу ХVI в. Русская Церковь достигла полной самостоятельности, будучи организована в виде особого патриархата. На практике она жила самостоятельною жизнью еще со времени митрополита Ионы. Союз ее с Восточною Церковью выражался в одних вспомоществованиях страждущему Востоку, за которыми едва не каждый год приезжало в Россию по несколько духовных лиц от восточных иерархов, а также из афонских, палестинских, египетских, сербских и др. монастырей. Но оставалась еще номинальная зависимость русского митрополита от патриарха. Теперь и она оказалась уже неуместной, так как Россия стала могущественной державой, а патриарх был подданным турецкого султана.

К этому присоединилось еще подозрение касательно целости православия в Греции, доходившее до того, что около 1480 года в архиерейскую присягу внесено было обещание, против которого в свое время восставал Максим Грек, - не принимать от греков никого ни на митрополию, ни на епископии.

В 1586 году прибыл в Москву за милостыней Антиохийский патриарх ИОАКИМ; это был первый случай приезда в Москву одного из патриархов. Воспользовавшись его приездом, сын Ивана Грозного Феодор Иванович (1584-1598) на совете бояр и духовенства предложил решительную мысль об учреждении в России патриаршества. Мысль эта была всеми одобрена. Иоаким тоже одобрил ее, но заметил, что для исполнения ее нужно согласие всех восточных патриархов.

В 1588 г. в Москву прибыл Константинопольский патриарх Иеремия II. Русские поспешили воспользоваться его приездом и опять заявили о своей мысли учредить патриаршество. Вначале царь предложил патриарший престол самому Иеремии, с тем только условием, чтобы он жил не в Москве, а во Владимире, но восточный иерарх отказался. Тогда уже прямо предложили ему поставить патриархом первосвятителя Русской Церкви митр. Иова.

Торжество поставления совершилось в конце января 1589 года. При отъезде из Москвы Иеремия оставил здесь уложенную грамоту об учреждении им патриаршества и обещал по возвращении на Восток провести это дело через собор восточных иерархов. Собор состоялся в Константинополе в 1590 году, но так как на нем не было патриарха Александрийского Мелетия Пигаса, а между тем в Москве сделалось известно, что этот влиятельный патриарх не одобряет действий патриарха Иеремии в Москве, то собор был созван в Константинополе снова в 1593 году с участием и Мелетия: Русское патриаршество было утверждено с назначением для нового патриарха пятого места, после Иерусалимского; право поставления московских патриархов предоставлено вполне собору местных епископов.

Патриарх Иов вполне отвечал своему назначению. Он был высокого ума, видней наружности, хороший администратор. В первые годы своего патриаршества он энергично занялся устройством Церкви, заботился об успехах христианской миссии в Сибири и Закавказье, об исправлении богослужебных книг, благочинии среди духовенства, особенно безместного и крестцового. Иову, однако, пришлось пережить очень тяжелое время.

После Феодора Ивановича в 1598 г., со смертью которого дом Рюрика прекратился, на престол был избран боярин Борис Годунов.

Годунов был хорошим политиком и государственным деятелем. Но Россию в это время постигли большие несчастья - неурожай и моровая язва. Народ возненавидел Бориса. Появились слухи, что Годунов убил царевича Димитрия. Феодор Иванович был бездетен, значит, престол должен был после него перейти в руки его младшего брата - Димитрия. Однако в 1591 г. восьмилетний Димитрий был убит. В этом подозревали Бориса Годунова, который, мол, сам хотел захватить престол.

В Польше в это время появился человек, назвавший себя сыном Ивана Грозного Димитрием. Самозванец явился орудием иезуитов и польской шляхты. Он принял католичество и дал клятву присоединить к Риму и Русскую Церковь. Паны польские обручили его с Мариной Мнишек, собрали сильное войско и двинулись на Москву.

Некоторые русские верили в царское происхождение Лжедимитрия. В это время скончался Борис Годунов (1605). Самозванец подступил к Москве. Патриарх Иов со всей твердостью восстал против самозванца. Он посылал грамоты князю Острожскому, польскому дворянству и духовенству с увещанием не верить Лжедимитрию, старался рассеять тревожные об нем слухи в самой России, предал его анафеме, велел во всех церквах читать грамоту, в которой доказывалось, что Лжедимитрий был не кто иной как беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев, и предавались проклятью все, которые будут стоять за него.

После смерти Бориса патриарх так же ревностно стал действовать в пользу сына Борисова ФЕОДОРА. В 1605 году, завладев Москвой, приверженцы самозванца прежде всего приступили к свержению патриарха: ворвавшись в Успенский собор во время литургии, они сорвали с Иова святительскую одежду, облекли его в рясу простого монаха и увезли его в Старицкий монастырь, где он и оставался до кончины (+1607). Царь Феодор был убит, и на русский престол вступил самозванец.

Патриотически вели себя и другие епископы. Но нашелся рязанский епископ Игнатий (грек), который признал самозванца. По занятии Москвы Лжедимитрий провозгласил Игнатия патриархом.

Однако самозванца скоро выявили его спутники, кроме того, он и Марина Мнишек вели себя не по-православному: не соблюдали постов, мало посещали православное богослужение и т.п.

Сразу же после смерти Лжедимитрия I на престол восшел виновник переворота князь Василий Шуйский, а патриархом, еще при жизни патриарха Иова, который был уже слеп, избран митрополит Казанский Гермоген.

Во время своего патриаршества св. Гермоген был непоколебимым столпом Церкви и государства. Гермоген поддерживал Шуйского, как этого требовало время, хотя сам лично не очень-то хорошо относился к Шуйскому.

Шуйский не сумел заслужить расположения народа и успокоить волнения. К тому же в России появился новый самозванец, который выдавал себя за того же Димитрия. Он рассказывал, что во время возмущения он убежал из Москвы, а вместо него убит какой-то немец. Новый самозванец собрал войско из поляков и русских изменников, пошел на Москву и расположился в с.Тушино, в двенадцати верстах от Москвы, отчего и назывался "Тушинским вором". Юрий Мнишек признал его своим зятем, а Марина - мужем. Патриарх Гермоген рассылал по городам грамоты, разоблачая второго самозванца. Положение улучшилось после нескольких побед над тушинцами князя Михаила Скопина-Шуйского, но смерть Скопина и нашествие самого короля Польши сделали положение непоправимым. Польский король Сигизмунд III в 1609 году осадил Смоленск, и стал требовать московской короны своему сыну Владиславу. В пользу королевича образовалась партия из бояр и в самой Москве. Патр. Гермогена вытащили на лобное место и, тряся его за ворот, требовали согласия на перемену царя. Несмотря на поддержку законного царя патриархом Гермогеном, бояре свергли Шуйского, постригли в монахи и решили посадить на престол Владислава (Лжедимитрия II бояре тоже не хотели иметь царем).

Гермоген протестовал против этого, но безуспешно, и поляки в 1609 году заняли Москву. Патриарх Гермоген повсюду разослал грамоты с призывом ополчиться против общего врага - поляков. За это св. Гермоген был посажен под стражу в Чудовом монастыре и лишен связей с народом, там он и умер в 1612 г., не дожив до освобождения Москвы от интервентов.

Во время польско-литовской интервенции не только патриархи Иов и Гермоген выявили преданную любовь к своему отечеству. Патриотически вела себя вся церковная иерархия. Так, например, Коломенский владыка Иосиф и особенно Астраханский Феодосий убеждали свою паству не признавать самозванца. Феодосий даже не убоялся в лицо Лжедимитрию I сказать, что он не законный царь, а самозванец.

Против второго самозванца русские святители восстали уже со всею решительностью. Новгородский митрополит Исидор успел поддержать верность новгородцев законному царю, несмотря на измену Пскова. Во время осады Новгорода Исидор лично присутствовал на стенах и воодушевлял горожан, а протопоп Амос по взятии города врагами долго еще с некоторыми защитниками отбивался в своем жилище, пока все не погибли в пламени. Епископ Тверский Феоктист и Суздальский владыка Галактион за преданность своей вере и отечеству погибли мученически.

Многими заслугами православию и отечеству отметили свое служение Казанский владыка Ефрем, Смоленский - Сергий, известный Ростовский митрополит Филарет и др.

Высокими патриотическими подвигами во время нашествия поляков отличались и русские монастыри. Многие из них были полностью разорены врагами, иные же крепко отбивались, обратившись в настоящие крепости, и давали у себя приют даже окрестному населению.

Кириллов монастырь, например, пять лет выдерживал осаду. Более богатые монастыри оказывали поддержку правительству своими пожертвованиями. Соловецкий монастырь переслал в Москву 17000 руб.; Спасоприлуцкий - отдал в жертву отечеству всю свою наличную казну.

Особенные заслуги отечеству в это бедственное время оказала Троицкая Лавра. Эта обитель в разное время пожертвовала государству более 66 тыс. руб. и множество ценных вещей из своей ризницы. Кроме этого, Лавра была важным стратегическим пунктом, открывавшим путь на север. В Лавру стекалось множество мирных жителей, искавших защиты от поляков.

Монастырю пришлось в 1608 году выдержать 16-месячную осаду от 30-тысячного польского войска, имея у себя до 2300 защитников из разных людей. Несмотря на такое неравенство сил, защитники Лавры мужественно переносили все невзгоды. От тесноты, сырости, недостатка чистой воды и съестных припасов в монастыре развилась цинготная болезнь. Неприятели часто делали приступы, ветхие стены громили из пушек, но осажденные с крепкою верою в помощь небесного покровителя преп. Сергия все это выдержали. Боеприпасов тоже было маловато, но обходились чем можно было: обливали со стен кипятком, смолой и т.п. Кто был способен, тот шёл на стены. Делались подкопы, но они вовремя пересекались. Здесь также переписывались грамоты патр. Гермогена, писались свои воззвания, которые пересылались через осаду к народу. Начальствовал здесь келарь Лавры Аврамий Палицын.

В начале 1610 г. на помощь монастырю явилось народное ополчение под предводительством князя Скопина-Шуйского. Враги, к стыду своему, вынуждены были снять осаду.

В октябре 1612 г. Москва была освобождена. Армия поляков была разбита и разделилась на множество банд, которые бродили по стране. Ополченцы, заняв Москву, не застали уже патр. Гермогена в живых. Несколько лет после этого продолжалось междупатриаршество.

В 1613 г. 12 февраля в Москве был созван Великий Земский собор, на котором был поставлен вопрос о выборе царя. Русские не представляли себе выборного царя, в этом случае мог быть избран Минин или Пожарский (Минину собор присвоил дворянство). Но русские мыслили царя как потомка царского рода.

Остановились на личности митр. Филарета, но он был лицом духовным. Постановили тогда избрать сына его - Михаила Феодоровича Романова, а так как ему было лишь 16 лет, то решили, что править государством будет его отец. Михаил находился у матери инокини в Костроме в Ипатьевском монастыре. К Михаилу Феодоровичу отправлено было посольство с приглашением занять царский престол.

Известен из этого времени подвиг Сусанина. Один из бродячих польских отрядов, узнав об избрании Михаила на царство, направился убить его. Михаил в это время был в селе в своем имении. За проводника поляки взяли Ивана Сусанина, который завел их в непроходимые места, где был ими замучен, а сами поляки погибли в Костромских болотах (см. "Ж.М.П.", 1947, 10; 1948, 8, 10; 1949, 7; 1954, 4, 6, 7).

Борис Годунов, будучи народом не очень любим, постоянно опасался за свой престол. К тому же разнесся слух, что царевич Димитрий жив. Видя в этом козни бояр, Борис боялся ближайших родственников Иоанна Грозного - Романовых. Он всех их разослал по разным, городам, а самого влиятельного из них - боярина Феодора Никитича Романова насильно постриг в монашество под именем Филарета.

Лжедимитрий I, чтобы проявить родственное отношение к мнимому родственнику, возвел Филарета в митрополита Ростовского. При взятии Ростова тушинцами митр. Филарет был в нищенской одежде отправлен к Тушинскому вору. Лжедимитрий II тоже принял его как родню и сделал нареченным патриархом. Святитель потом в 1610 г. был отбит у тушинцев.

По низложении Шуйского, когда к Сигизмунду III было отправлено посольство, в числе этого посольства был и Филарет. Сигизмунд задержал у себя это посольство. Когда русские решились освободить Москву от поляков, с посольством стали обходиться как с пленниками. В плену у поляков митр. Филарет находился восемь лет, так как поляки думали получить в качестве выкупа некоторые земли. В 1619 г., после перемирия с Польшей, митр. Филарет был возвращен в Москву. После смерти Гермогена (1612 г.) патриарха не избирали, а ждали возвращения Филарета, и таким образом 7 лет продолжалось межпатриаршество, делами же Церкви управлял Крутицкий митр. Иона.

Во время пребывания в Москве Иерусалимского патр. Феофана Филарет и был поставлен в патриархи.

Двор патриарший был устроен по образцу царского. Сильный отец царя завел у себя все чины и должности мирского дворцового обихода.

Филарет заботился об обращении язычников, исправлении богослужебных книг и упорядочении церковных дел. За свои 14 лет патриаршества Филарет высоко поднял авторитет церковной власти. Скончался он в 1633 году.

Преемник Филарета ИОАСАФ I (1634-1640) уже не пользовался таким высоким государственным значением, как Филарет. Титула "великого государя" он уже не имел и в государственные дела не вступался. Деятельность его ограничивалась заботами о церковном благочинии и обрядности.

В таком же положении оставался и следующий патриарх ИОСИФ (1642-1652). Он не принадлежал к числу выдающихся. По своему характеру он не смог отстаивать церковных интересов перед государственной властью. Патриаршая власть при нем еще более ограничилась.

Московское государство, отдохнув от смутного времени, занялось укреплением своей государственной власти. В отношении Церкви государство начало пересматривать два серьезных вопроса: о церковном суде и о церковных вотчинах.

Невыгодным было для государства и право владения церковью вотчинами. Церковные владения при обложении налогами пользовались привилегиями в государстве, притом эти вотчины составляли треть территорий всех государственных земельных угодий. Вотчины все более и более увеличивались, несмотря на все распоряжения правительства, направленные против их возрастания.

Ввиду вышеизложенного и появились новые распоряжения правительства о церковном суде и церковных вотчинах.

В царствование сына Михаила Феодоровича Алексея (1645-1676) государственным советом было подготовлено так называемое "Уложение". Суть в том, что до этого времени не было полного собрания законов. Последние находились в тетрадях, свитках и были известны только дьякам и подьячим. Царь поручил собрать указы прежних царей, проверить их и привести в порядок. Пересмотренные таким образом законы были переписаны в свиток в 434 аршина длиной и напечатаны под именем "Соборного Уложения".

"Уложением" воспрещалось всякое новое увеличение церковных вотчин, а клир делался ответственным перед государственным общим судом по гражданским делам.

Согласно "Уложению" церковное ведомство по гражданским делам должно было подчиняться общему государственному суду. Органом такого государственного суда над церковным ведомством был Монастырский приказ, выделенный из Приказа большого дворца. Монастырский приказ имел право судить по всем гражданским искам всех церковных людей, не исключая даже самих иерархов. Таким образом, перед гражданским судом были уравнены и духовные власти, и верующие. Из Монастырского приказа выделились и другие органы государственной власти, как, например, маловажные дела, не доходившие до приказов, решались на месте воеводами и городскими властями.

Кроме судебных дел, монастырский приказ издавал также распоряжения о налогах с церковных вотчин, вел учет церковных имуществ, а также издавал другие распоряжения по церковному ведомству.

Духовенство было очень недовольно новым учреждением, ограничивающим его права, некоторые из духовных лиц начали сопротивляться вторжению государственной власти в церковные дела.

Самым видным руководителем борьбы духовенства против Монастырского приказа явился Никон, сначала митрополит Новгородский, а потом патриарх.

Патриарх Никон, в мире Никита Минов, был сыном бедного крестьянина Нижегородской области. Рано лишившись матери, он много перенес горя от злой и не любившей его мачехи. Но суровая жизнь закаляла его характер, и из него выработался человек с непреклонной силой воли. Никто не заметил, как даровитый мальчик выучился читать и писать; никто не видал, как и где он доставал себе книги. Чтение рано развило в нем религиозную настроенность, и на 12-м году жизни он тайно ушел из родительского дома в Макарьев-Желтоводский монастырь. Восемь лет провел он в обители послушником. За это время он хорошо изучил церковные службы и расширил свое образование путем чтения книг. Однако Никите не пришлось остаться в монастыре навсегда.

По просьбе отца он возвратился домой, вступил в брак и избран был священником в соседнее село. В это время познакомились с ним московские купцы, приезжавшие на знаменитую Макарьевскую ярмарку, и уговорили его перейти на священническое место в Москву.

Здесь он послужил около десяти лет. Потеряв всех своих детей, он уговорил жену свою постричься в монахини, а сам удалился в Анзерский скит на Белом море (в 20 верстах от Соловецкого монастыря), где и постригся с именем Никона. Отсюда, вследствие неприятностей, он перешел в Кожеезерский монастырь близ г. Каргополя.

Избранный братией в игумены, Никон в 1646 г. по монастырским делам ездил в Москву и имел свидание с царем Алексеем Михайловичем. Величественная наружность, умные и убедительные речи Никона так понравились царю, что он повелел перевести его архимандритом московского Новоспасского монастыря. Здесь и началось сближение царя с Никоном, обратившееся впоследствии в искреннюю дружбу.

В Новоспасском монастыре была родовая усыпальница Романовых; набожный царь часто приезжал сюда молиться за упокой своих предков, виделся и беседовал с новым архимандритом. По желанию Алексея Михайловича и Никон каждую пятницу являлся ко двору, ходатайствовал за обиженных и угнетенных и тем еще более привлек к себе сердце молодого государя.

Много трудился Никон и на пользу Церкви: уничтожил бесчинное многогласие при совершении богослужения, улучшил церковное пение, завел у себя хор певчих, часто предлагал народу собственные поучения и т.п. Такая благотворная деятельность Никона усиливала расположение к нему Алексея Михайловича, и когда в Москве умер патриарх Иосиф (1652 г.), царь пожелал видеть ему преемником Никона. Последний, однако, стал отказываться от этого высокого сана. Царь в присутствии архиереев, бояр и многочисленного народа в Успенском соборе со слезами молил его принять патриарший сан. Тронутый этой просьбой, Никон спросил: "Будете ли почитать меня как архипастыря и отца и дадите ли мне устроить Церковь?" Все изъявили согласие, и Никон стал патриархом.

Слишком высокая власть, предоставленная патриарху Никону, при его крутом, несдержанном характере вызвала к нему сильную ненависть в разных классах общества. Духовенство белое и монашествующее было крайне раздражено его строгостью и суровыми наказаниями. Однажды оно даже подало царю длинную жалобу на Никона, изобразив в ней его жестокости и притеснения. Но особенно не возлюбили патриарха бояре - одни из зависти, другие за то, что он обходился с ними надменно, а иногда грубо. Все эти враги отлично понимали, что сила Никона основывалась не на законе или обычае, а только на личном расположении к нему царя. Поэтому они всеми мерами старались поколебать это расположение и чрез это лишить патриарха всякой опоры.

6 июля 1658 г. в Москве происходило торжество по случаю приезда грузинского царевича Теймураза. Вопреки установившемуся обычаю, Никон не был приглашен царем на это торжество. Тогда он послал своего боярина кн. Мещерского узнать, в чем дело. Царский боярин не только не дал посланному никакого объяснения, но даже ударил его два раза палкой. Патриарх написал об этом царю и требовал у него удовлетворения за обиду, нанесенную ему в лице боярина. Царь обещался лично переговорить с Никоном об этом деле, но обещания не исполнил. Патриарх надеялся было видеть Алексея Михайловича в Успенском соборе 10 июля, в праздник положения Ризы Господней, но царь не пришел. Вместо него в собор явился боярин царя и объявил Никону, что царь на него гневается за титул "великого государя" и впредь почитать его не будет. Это сильно обидело Никона, так как титул "великого государя" ему был пожалован самим царем. Поэтому по окончании службы он вышел к народу и сказал, что больше патриархом быть не желает. В соборе произошло страшное смятение: народ плакал, не отпускал Никона, даже отнял у него карету, но да мог удержать его. Патриарх пешком ушел на Воскресенское подворье, а оттуда уехал из Москвы в свой любимый Воскресенский монастырь.

Покидая Москву, Никон был уверен, что столь решительный шаг произведет на царя благоприятное действие, что царь будет просить его обратно в Москву, накажет всех его недоброжелателей и даст ему полное удовлетворение. Но дальнейший ход дела показал, что он жестоко ошибся. Враги Никона так успели овладеть душой царя, что не допустили его до примирения. В то же время возникал очень трудный вопрос: в каком положении будет находиться управление Русской Церкви? Естественнее всего казалось бы избрать на место Никона другого патриарха. Но Никон заявил, что от самого патриаршества он не отказывается и данная ему благодать Св. Духа от него не отнята. Он даже обижался, когда другие архиереи участвовали вместо него в религиозных церемониях в Москве (напр., в шествии на осляти в Вербное воскресенье). В каком же отношении должен быть новый патриарх к старому?

В конце 1666 г. прибыли в Москву два восточных патриарха (Макарий Антиохийский и Паисий Иерусалимский) и вместе с русскими архиереями составили собор для суда над Никоном. Никон явился на собор в предвнесении креста, поклонился царю и патриархам и, не видя для себя места рядом с патриархами, предпочел стоять во все время заседания, которое продолжалось более десяти часов. Обвинителем выступал сам царь. Со слезами на глазах он жаловался собору на то, что Никон самовольно оставил патриаршества и тем произвел в Церкви большие смуты. Никон на это отвечал, что он ушел "от гнева царского". Также оправдывался он и от других обвинений, возводимых на него собором. Собор не принял оправданий Никона, лишил его патриаршего сана и священства и сослал в Ферапонтов монастырь под строгий надзор местного начальства. Отсюда через 9 лет его перевели в Кирило-Белоозерский монастырь. Всего Никон провел в заточении 15 лет и переносил его с непоколебимой твердостью. В царствование Феодора Алексеевича (в 1681 г.) ему разрешено было возвратиться в Воскресенский монастырь. Но на пути к этой обители, около Ярославля, Никон скончался. Его похоронили в Воскресенском монастыре по архиерейскому чину, и сам царь нес его тело до могилы. Вскоре по просьбе Феодора Алексеевича получена была грамота и от восточных патриархов, которой Никону возвращался патриарший сан.

Суд над Никоном составлял только один эпизод из деяний Большого Московского собора - одного, созванного в феврале 1666 г. из русских иерархов для решения вопросов о церковных исправлениях Никона и раскола, и из собора, начавшегося в конце того же года с участием восточных патриархов (Антиохийского и Иерусалимского) и окончившегося в следующем году. На этих соборах решались различные церковные вопросы, касающиеся церковного исправления, возникновения раскола, церковных нестроений и т.п.

Собор решил также вопросы, которые касались положения Церкви в государстве, дела церковного управления и состояния духовного чина.

Собор осудил чрезмерное притязание Никона на светское господство, однако отцы собора признали справедливым взгляд Никона на положение Церкви в государстве. Подтверждена была прежняя независимость церковного ведомства от гражданского суда. Собор определил, чтобы миряне по делам духовным и брачным судились духовным судом. Патриарху запрещено было носить титул "великого государя", увеличено число епархий.

Собор принял меры против непомерного размножения монашества, так как многие принимали монашество ради тунеядства и свободы от службы. Не велено было постригать мужей без согласия жен и жен без согласия мужей. Запрещено было также владеть своими вотчинами после пострижения. Высказано несколько резких обличений против юродивых и пустосвятов, бредящих иногда нагими и босыми тщеславия ради (см. "Ж.М.П.", 1947, 9).

Последние два патриарха после Никона - ИОАСАФ II и ПИТИРИМ -были кроткими и тихими и управляли Церковью в мире с царем.

Но со вступлением на кафедру патр. ИОАКИМА (в 1674 г.) снова начинается борьба за права и целость Церкви. Иоаким происходил из боярского рода, образование получил в Киевском монастыре. Отличался твердым и энергичным характером и административным талантом.

В 1675 г. он созвал собор, на котором подтверждено было определение Большого собора о неподсудности духовенства светскому суду. После этого Монастырский приказ был закрыт. Вообще Иоаким твердо настаивал на неприкосновенности церковного ведомства, подобно патриарху Никону. Иоаким обратил внимание на материальное положение духовенства. Он добился надела церквей землями (начатого еще при царе Михаиле Феодоровиче), облегчил епархиальные сборы с духовенства, ввел единообразие в количестве этих сборов.

В отношении церковных вотчин правительство не сделало никаких уступок, и определения о них "Уложения" остались во всей силе.

Под конец царствования Феодора Алексеевича в 1682 г. в Москве состоялся собор, на котором царь предложил несколько вопросов относительно церквей и духовенства. Эти вопросы выражали новые идеи правительства и были предвестниками грядущей церковной реформы. Именно царем обращено было внимание на распространение раскола, на недостаток церковной дисциплины, нарушенной крестцовым духовенством, на умножение часовен и т.д. Собор поэтому запретил заводить малые монастыри, ограничил свободу пострижения, запретил бродяжничество монахов, постановил во всех монастырях заводить общежития.

Петр вырос в гонении от родных, постоянно раздражаемый за отнятую у него власть. Из него выработался второй Иван Грозный, такой же ревнитель царской самодержавной власти. Грозному нужно было разбивать остатки старого вечевого и дружинного быта, Петру пришлось обратить внимание против народных суеверий, старой русской религиозной жизни, ликвидировать своеволие боярства и стрельцов.

Петр не отказался от своей реформы государства, когда против его реформ выступил патриарх. Преемник Иоакима Адриан был еще более своего предшественника привержен к старине, считал брадобритие великой ересью, крайне резко выступал против табака, иноземцев, приглашенных царем в Россию в качестве специалистов, не поддерживал реформ Петра. Несогласие патриарха с царем могло наделать еще больше хлопот, чем при Никоне. В 1700 г. Адриан скончался, преемник ему не был избран. Так окончилось в Русской Церкви патриаршее управление.

В описываемое время русские первоиерархи, будучи в большинстве случаев русскими по национальности, отличались тем, что вели широкую патриотическую деятельность, какой не видим у бывших прежде иерархов-греков. Самое видное место между ними занимали свв. Петр, Алексий и Иона. Иерархия в это время постоянно была связующим средоточием русских земель, пока гражданское разделение не повлекло, наконец, разделения и самой Русской Церкви. Замечательно при этом, что, храня и укрепляя юное государство, иерархия вовсе не старалась с помощью своего сильного влияния на князей добиться для себя независимости от светской власти и самостоятельной постановки в государстве, как этого добивались средневековые иерархи Римской Церкви. Оставив отдаленный от сильных князей Киев, митрополиты сами стремятся под покров мирской власти во Владимир, потом в Москву и неуклонно стараются об утверждении общего мира и общего подчинения всех единому великому князю. Великие князья понимали, что для них значили митрополиты, и оказывали им высокое уважение и полное доверие. Все княжеские грамоты начинались словами: "по благословению отца нашего митрополита" и скреплялись митрополичьей подписью и печатью; пред митрополитом князья давали крестное целование друг другу и разбирали свои споры.

Избрание Митяя и поступки Донского с Пименом и Киприаном были выразительным знамением нового порядка вещей, который развился по том в Московском государстве.

После свержения татарского ига и усиления Московского государства уже Церковь стала опираться на силу гражданской власти. Но, с другой стороны, усилившееся государство, вследствие уже знакомого нам своего религиозного характера, теперь вполне проявило ту власть в церковных делах. Развитию этой власти не препятствовала даже и прежняя слабая зависимость митрополитов от иноземной власти патриарха. Со времени митрополита Ионы митрополиты постоянно уже поставлялись своими епископами и сами вполне сделались своими людьми в России. После этого все связи России с Грецией по церковным делам стали ограничиваться почти одними только благотворениями страждущим восточным церквам. Но понятно, что сделавшись независимой от внешней, заграничной власти, русская иерархия должна была очутиться в большем подчинении своей местной государственной власти.

Церковная власть митрополита простиралась на все епархии Русской Церкви. Митрополит получал большие вотчинные доходы с земель своей, самой обширной, епархии, которая до 1448 г. разделялась на две части - московскую и киевскую.

Для управления митрополичьей областью у него были особые духовные и светские органы митрополичьей власти. Постоянными помощниками его по управлению по-прежнему были его соборяне, составлявшие при нем постоянный совет, его "клирос". В Киеве всеми делами заведовал наместник митрополита из духовных лиц. Разные духовные - судные и административные — дела поручались иногда протопопам и архимандритам. Для суда над церковными людьми по гражданским делам и для сборов с духовенства были назначаемы из мирских людей митрополичьи десятильники, поставлявшиеся над округами из нескольких приходов (десятинами), а для управления вотчинными волостями — волостели.

Московские митрополиты и патриархи, опираясь на силу гражданской власти, пользовались широким правами. Внутреннее управление Церковью велось по порядкам и законам, принятым исстари при прежних русских князьях. Московский первоиерарх поставлял епископов, разбирал между ними все спорные вопросы, увещевал, судил совместно с собором.

Московский святитель всегда был советником великого князя или царя, имел право печаловаться за обиженных. Московские митрополиты и патриархи имели важный голос в решении государственных вопросов, хотя не всегда, что зависело от личных качеств и взглядов митрополита (патриарха) и великого князя (царя).

По примеру патриарха стали заводить у себя приказы и другие архиереи; но в епархиях заводились обыкновенно только по два приказа - духовный для епархиального управления и суда и казенный, сосредоточивавшийся около личности архиерейского казначея.

Подобно митрополичьему управлению устроялось управление и в других епархиях. В них были те же клиросы и духовные чины, даже наместники у престарелых владык, и такие же доходы, как в епархии митрополита, разумеется, только в меньших размерах. Всех богаче был обставлен владыка новгородский; у него были большие вотчинные владения. Между другими владыками он занимал первое место и носил титул архиепископа, который имели еще только епископы ростовские (с конца ХIV века), суздальские Дионисий и Евфросин и некоторые архиереи других епархий, удостаивавшиеся этого титула только лично. После нашествия монголов и перенесения митрополии на север некоторые епархии были упразднены, другие - открыты вновь. Всех епархий было 18 - 9 на севере и 9 на юге.

После ослабления власти удельных князей, с ХIV века епархиальных епископов все чаще и чаще стали назначать прямо из Москвы. Избрание их происходило здесь на соборе всех епископов, которые или лично являлись по зову митрополита, или изъявляли свое согласие на соборное избрание повольными грамотами. Собор избирал троих кандидатов на вакантное место, а митрополит окончательно избирал из них одного, который и был поставлен.

В XV веке такой порядок замещения епископских кафедр без избрания местного князя и народа утвердился окончательно.

Всех епархий в Московской митрополии после отделения ее от Киевской было до 10. Самой обширной была епархия митрополита. С 1454 г., с падением Орды, Сарайский епископ стал жить в Москве, на Крутицах, и сделался как бы викарием митрополита.

Возвышение митрополита на степень патриарха потребовало умножения епархий и возведения некоторых из них на высшие степени. Новгородская, Казанская, Ростовская и Крутицкая епархии были возведены на степень митрополий; иные были объявлены архиепископиями.

На соборе 1682 г. царь Феодор Алексеевич для улучшения борьбы с расколом предложил увеличить количество епархий и довести их до 72 с 12-ю митрополичьими округами. Но эти планы не были проведены в жизнь.

К концу патриаршего периода всех епархий в Русской Церкви было: 1 патриаршая, 13 митрополий, 7 архиепископий и 2 епископии.

Епархиальные дела производились большей частью светскими чиновниками архиерейских домов, отчего духовенство было очень при теснено. На это обратил внимание Стоглавый собор, после чего было увеличено число духовных органов архиерейской власти, каковы ми были приказные: архимандриты, игумены и протопопы; и выборные: поповские старосты.

Поповские старосты впервые появились в Пскове; в ХV в. они явились и в других местах, но с исключительно финансовым значением. Стоглав сделал учреждение поповских старост и их помощников, десятских священников, повсеместным и поручил им, кроме собирания сборов (податей), надзирать за церковным благочинием. Поповские старосты были подчинены надзору архимандритов, игуменов и протопопов.

В истории епархиального управления важным событием было падение вольных городов и прекращение их стремлений к церковной самостоятельности.

Когда политическим и церковным центром Руси стала Москва, великие князья московские требовали подчинения себе всех удельных князей в общих интересах всего русского народа. Тогда же Московские митрополиты требовали подчинения себе и всех епископов удельных городов.

Дольше всех гражданской и духовной централизации власти сопротивлялись такие вечевые города, как Новгород и Псков.

Новгород и Псков продолжали еще развивать у себя старые начала местной особенности и народного влияния на иерархию. Избрание новгородских владык по-прежнему совершалось на вече независимо от митрополита. Изредка встречавшийся прежде обычай избрания по жребию с половины XIV века становится в Новгороде постоянным. Три жребия избираемых клали на престол святой Софии и после литургии соборный протопоп выносил на вече один за другим два жребия и объявлял народу; "третий”, остававшийся на престоле, знаменовал того, "его же оставил себе Бог и святая София". Посвящаться избранные владыки ездили в Москву. Но некоторые управляли епархией и до посвящения года по два-три.

Местное значение Новгородского владыки развилось еще более прежнего. С его благословения вече начинало войну, заключало мир, решало свои внутренние дела; владыка был всегдашним миротворцем в вечевых раздорах.

Богатая владычная казна имела тоже важное общественное значение. Владыка на ее средства выставлял свой полк в новгородское войско, нес городовые повинности - мостил мост в кремле, строил стены.

По своему видному положению между русскими святителями Новгородские владыки носили титул архиепископов. В 1346 году митрополит Феогност дал владыке Василию новое отличие - крестчатые ризы, потом Константинопольский патриарх прислал ему белый клобук.

Отношения владык к митрополиту менялись, смотря по тому, в мире был Новгород с великим князем или нет. После войны с Димитрием Донским, во время смут из-за митрополии, новгородцы решили вовсе не судиться у митрополита, а только у своего владыки. Митр. Киприан, приехав в Новгород (в 1391 г.), потребовал своего митрополичьего месячного суда. Новгородцы отказали ему, говоря, что они уже крест целовали не ходить к нему на суд, грамоту о том написали и запечатали, и души свои попечатали. Митрополит уехал, не получив ничего.

В конце ХV в. великий московский князь (Иоанн III) предпринял великий поход против Новгорода. Стесненные новгородцы просили о сохранении прав вечевого города, но безуспешно. Вечевой колокол был отвезен в Москву. Владыкою поставлен был не новгородец, избранный на вече, а присланный великим князем и митрополитом москвич Сергий.

В Москве долго не могли забыть новгородской вольницы и с подозрением смотрели на новгородцев. В церковном отношении эта подозрительность выражалась разными притеснениями новгородских владык, отбиранием у них имений, лишением их кафедры. Так, лишен был кафедры св. Геннадий, преемник Сергия.

В 1570 г. И. Грозный предпринял свой кровавый поход против новгородцев, замышлявших измену, когда произошел страшный погром города и его окрестностей, причем не было пощады ни духовенству, ни церквам, ни монастырям. С этого времени новгородцы отказались от своих стремлений к церковной и гражданской самостоятельности.

Другой вечевой город Псков тоже постоянно хлопотал о своем освобождении от власти новгородских владык. Получая постоянно отказы, псковичи дошли до того, что учредили на вече церковное самоуправление и решили сами собой управляться без владыки, хотя вскоре и отказались от своего решения.

Вече часто преступало полномочия власти даже владык, например. в 1468 г. вече отлучило от службы вдовых священников и диаконов. После падения Новгорода псковичане долго еще раздражали Новгородских владык своим непокорством. Первого епископа Псков получил уже при учреждении патриаршества.

До ХVI века белое духовенство было избираемо народом. Избранного кандидата община посылала к архиерею для рукоположения. Член клира брал участие в земских делах, в суде, в выборах и т.д.

С ХVI века начинается упадок выборного значения духовенства. С течением времени начинает формироваться наследственность церковного служения.

В отношении к архиереям белое духовенство было классом "тяглым", было обложено разными сборами и повинностями и ведалось по ним архиерейскими десятильниками. Для облегчения от тяжести поборов и от притеснений десятильников священники выпрашивали себе у архиереев и князей жалованные грамоты, а иногда даже силой отбивались от архиерейских сборщиков, в чем им помогали и прихожане. Приходская община пеклась и о содержании причта, давала ему землю, известное количество руги и сборов. Некоторые, преимущественно соборные церкви, были под покровительством князей, которые давали им свои княжеские земли и ругу. Только немногие церкви, тоже преимущественно соборные, имели у себя небольшие вотчины.

В финансовой сфере церковного управления встречаем некоторые определения касательно архиерейских сборов с духовенства. После резких обличений стригольников касательно поставления пастырей на мзде собор 1503 г. отменил было ставленые пошлины, но Стоглав снова восстановил их.

Каждая церковь, смотря по количеству дворов и земли, давала ежегодную дань архиерейскому двору. Другими сборами были: перехожие деньги (за переход на другой приход), епитрахильные деньги с вдовых священников (при выдаче епитрахильной грамоты на служение), крестцовые, венечные деньги, пошлины за антиминсы (для новых церквей).

Со времени Стоглава все эти сборы слагались в одну общую сумму, известную под именем десятильнича дохода. Кроме этого, духовенство не освобождалось и от гражданских повинностей, из своих собственных земель должно было давать деньги на военные нужды, ремонтировать мосты, дороги и т.п.

Средства для содержания духовенства были скудными. Лишь немногие церкви имели вотчины. Обычно причт был на содержании общины. Община отмежевывала его землей или назначала ругу (жалование), 4 раза в год производились сборы припасов в пользу причта, и, наконец, причт пользовался доходами за требы.

Стоглав запретил строить лишние церкви, строители которых не в силах были обеспечить причт. Духовенства было очень много, было много безместных, крестцовых священников, с которыми часто духовные власти вели борьбу, что, впрочем, мало помогало.

Бедность духовенства, зависимость от приходов и исключительно обрядовая его постановка в обществе, причем со стороны духовного лица требовалось только исполнение треб и обрядов и не было запроса на развитие собственно пастырских качеств, - производили заметный упадок и в нравственном состоянии духовного чина. Митрополит Феодосий думал "попов и диаконов нужно навести на Божий путь", рассказывает летопись, "нача на всяку неделю сзывати их и учити по святым правилом, и вдовцом диаконом и попом повеле стричься, а еще у кого наложницы будут, тех мучити без милости, и священство сымая с них, и продавать их". Вдовым священнослужителям, не постригавшимся в монашество, служение было запрещено еще при митрополитах Петре и Фотии. Запрещение это повторено потом на соборе 1503 года. На нравственные недостатки духовенства обратил внимание и Стоглавый собор, но его распоряжения ограничивались только усилением надзора за духовенством и строгости наказаний да запрещением священнослужения вдовцам, т.е. теми же мерами, какие были и прежде и бесполезность которых была уже испытана; кроме этого, сказано было еще несколько слов о том, чтобы святители испытывали жизнь ставленников и ставили только достойных.

Понятно, что и письменность этого периода по церковным вопросам была очень скудной. Известны нам: "Летопись о смутном времени", "Сказания Палицына об осаде Троицкой Лавры", некоторые описания святых мест, а также некоторые сочинения по поводу обрядовых исправлений Арсения Глухого и Ивана Наседки.

Проще всего Русской Церкви было обратиться за помощью в этом вопросе к грекам. Но сама Греческая Церковь переживала в этот период большой упадок своей письменности (из-за турецкого ига) и тоже нуждалась в образованных людях. В связи с этим московские патриархи прибегли к помощи воспитанников Киевской академии, хотя и опасались, что они находятся под влиянием латинства.

В 1627 г. в Москву прибыл ученый львовский дидаскал Лаврентии Зизаний и привез с собой свой Катихизис. По поручению патриарха Катихизис был рассмотрен справщиками.

Они рассматривали его долго и придирчиво, чуть не обвиняли автора в ересях, так что из опасения беды ему приходилось поскорее соглашаться на все, что ему говорили, и всячески льстить учености московских грамотеев. Катихизис во многом был исправлен, но все-таки издан.

Случаи сношения русских с протестантами подтверждали необходимость развития духовного просвещения. Сватовство датского принца Вольдемара с царевной Ириной Михайловной не имело успеха потому, что православные не сумели убедить принца в превосходстве православия перед протестантством.

Это, однако, побудило православных к изданию полемических сочинений. Иван Наседка, используя литовские книги, написал книгу "Изложение на лютеры". Рогов из сочинений Стефана Зизания, Василия Острожского, Захарии Копистенского и сочинений других ученых южан составил "Кириллову книгу", направленную против протестантов и католиков. Появилось "Собрание краткия науки о артикулах веры" Петра Могилы, известное под именем "Малого катихизиса".

Однако московские грамотеи разошлись с ними с самого начала. Новое школьное обучение пришельцев было далеко не похоже на доморощенную московскую ученость, показалось странным, следовательно, по тогдашней логике, еретическим.

После падения Никона Чудовская школа закрылась, расстроилось и Андреевское братство, но господство юго-западного влияния в Москве было уже упрочено.

Первая дружина юго-западных ученых, явившихся в Москве при патриархе Иосифе, была еще домогилянского греческого направления в своем образовании. Это были люди безукоризненно православные, честные и скромные труженики, деятельность которых признавалась полезной и со стороны правительства, и со стороны иерархии. Выше всех между ними стоял ЕПИФАНИЙ. По своему аскетическому характеру он был мало способен к практической, общественной деятельности, оставался постоянно только кабинетным тружеником и свое непосредственное, личное влияние ограничивал лишь небольшим кружком своих учеников.

Такое поведение устраняло его от многих лишних столкновений с московскими учеными и приобрело ему общее доверие и уважение. Работал он очень много, потому что за недостатком ученых людей и при множестве новых вопросов правительство и иерархия наперебой спешили воспользоваться его ученостью.

На нем лежала главная тяжесть работ по исправлению книг; кроме того он завален был переводами, переводил многие отеческие творения, собрание церковных правил, Синтагму Властаря и Арменопула, разные сочинения исторические, нравственные, книги по географии, анатомии, составил славяно-греко-латинский лексикон и лексикон для объяснения церковных слов. Занимался Е. Славинецкий исправлением и новым переводом библейского текста, писал предисловия к вновь издававшимся книгам, - Скрижали, Служебнику, Шестодневу, Часослову, Триоди, Следованной псалтири и др., составлял каноны, похвальные слова и стихи в честь святых, и при всех этих работах находил еще время заниматься проповедничеством - составил свыше 50 слов и поучений на разные праздники и дни святых. Умер он в 1676 году, оставив после себя несколько учеников, знавших греческий язык.

В 1664 году по приглашению царя в Москву явился другой выдающийся воспитанник Киевской школы уже нового, латинского ее направления, СИМЕОН Петровский или, как он больше назывался, ПОЛОЦКИЙ, бывший до того учителем братской школы в Полоцке. Греческого языка он уже не знал и принес в Москву исключительно латинское образование. Это был человек живой и красноречивый, усердный собиратель чужих мнений, ходячая энциклопедия всяких знаний, которые он умел ловко облекать в обычные в Киеве риторские и диалектические формы. По характеру он был не кабинетный, а общественный деятель, ловкий придворный монах, неутомимый борзописец, готовый во всякое время составить и перевод, и проповедь, и ученый трактат, и стихи на чье-нибудь рождение или смерть, и комедию для придворного театра. От этого у него еще больше было работы, чем у Славинецкого.

Вскоре по приезде в Москву он сделался учителем царских детей, посажен был во дворце и стал на виду и у правительства, и у иерархии и постоянно получал различные ученые поручения. Так, в 1666 году он должен был заняться опровержением раскола, которое и представил в сочинении "Жезл правления", изданном от имени великого собора; потом написал полное систематическое изложение веры по латинским схоластическим образцам, названное "Венцом Веры"; по поручению патриарха Иоасафа сочинял поучения для народа о благоговейном стоянии в храме и против игр и ворожбы; составил два сборника собственных проповедей: "Обед душевный" и "Вечерю духовную". К чести его надобно сказать, что, следуя обычным киевским приемам проповедничества, он имел в виду и жизненные цели, старался быть проще и ближе к потребностям своих слушателей.

В проповедях своих и в других сочинениях он сильно задевал леность духовенства к проповедничеству, обличал невежество народа, грязные пороки, расколы, суеверия, остатки язычества, веру в волшебство, нашептывания, заговоры и приметы, обличал народные игры, (праздники, коляды и купала), проповедовал необходимость просвещения и обращался к царю с предложением завести школы, умножить учителей и спудеов (учеников). Как у Епифания, у него тоже было довольно учеников. Между прочим, ему поручено было преподавать латинский язык молодым людям, которые готовились в переводчики; его Спасская школа, где он учил их латыни, была в некотором роде параллельною Чудовской греческой школе Епифания.

При царе Феодоре, воспитаннике Полоцкого, предположено было завести в Москве большую школу не только для одной России, но и для самих греков, чтобы им не нужно было ездить за наукой в Италию. На первый раз царь и патриарх Иоаким в 1679 г. основали школу в типографском доме и собрали в нее до 30 учеников. Царь и патриарх так были рады этой школе, что посещали ее каждую неделю. Но она была только первым шагом к заведению желаемой ими высшей школы - академии, которую предположено было устроить в московском Заиконоспасском монастыре в самых обширных размерах и с богатыми средствами.

Со смертью обоих ученых (Епифания +1676 и Симеона Полоцкого +1680) спор о времени пресуществления Св. Даров не затих, а еще больше возгорелся, так как латинское направление стало господствующим в Москве. Сильно поддерживал его в правительственных сферах князь Голицын, первое лицо в государстве в правление царевны Софии.

Во главе латинского направления был теперь ученик Симеона Полоцкого Сильвестр Медведев, по даровитости стоявший даже выше своего учителя.

Сильвестр, однако, пользовался вначале расположением греческой партии, оказав православной Церкви видную услугу тем, что сумел разоблачить опасного кандидата в преподаватели будущей Московской академии Яна Белободского, человека образованного, но державшегося лютеранских, кальвинских и католических идей.

Но патриарх смотрел на самого Сильвестра Медведева не лучив, чем на Белободского за его приверженность к латинской учености, а поэтому вызвал в Москву и выставил против Медведева ученика Епифания Славинецкого - чудовского инока Евфимия, знатока греческого языка. Но Евфимий был еще более кабинетным человеком, чем его учитель, и далеко уступал своему противнику в практическом отношении.

Еще в 1682 г. заготовлена была грамота об открытии академии, но за последовавшими после того смутами не была утверждена. В 1685 г. Сильвестр представил ее царевне Софии. Грамота была утверждена, Медведев мог рассчитывать, что он будет и начальником новой академии, но случилось иначе. Иерусалимский патриарх Досифей, который давно уже с неудовольствием следил за усилением латинского образования в Киеве и теперь был сильно обеспокоен переходом его в Москву, прислал на помощь греческому образованию и великорусской партии ученых братьев Лихудов; они были более опасными соперниками для Медведева, чем скромный инок Евфимий.

Лихуды - иеромонахи Иоаникий и Софроний - были княжеского происхождения. Учились первоначально в самой Греции, а затем в западных университетах - в Венеции и Падуе и до вызова в Россию проходили в разных местах Греции должности учителей и проповедников. В Москву вызваны при царе Феодоре Алексеевиче для учительства в Академии и борьбы с латинским влиянием.

Эту борьбу они начали еще по дороге в Москву - в Венгрии и Польше, где они вели диспуты с иезуитами. Путешествие их, поэтому, длилось около года. Прибыв в Москву и будучи, к неудовольствию Сильвестра Медведева, поселены в его Спасском монастыре, они немедленно вступили в борьбу с латинством. Спор о времени пресуществления Св. Даров получает теперь очень острый характер; об этом говорят и в домах, и на улицах. Сильвестр пишет ряд сочинений, в которых защищает свои убеждения ("Хлеб животный", "Манна хлеба животного" и др.). Евфимий и вступившие в полемику Лихуды отвечают тоже рядом сочинений ("Акос", "Показания истины" и др.).

Патриарх поддерживал в споре Лихудов. Желая выяснить этот вопрос, патр. Иоаким запросил мнения об этом украинских иерархов. Из Киева на запрос прислали ответы в православном духе. Сильвестр был теперь обезоружен. Полное торжество над Сильвестром Медведевым последовало после государственного переворота и свержения Софии в 1689 г.

К 1690 году борьбе двух направлений русского образования подведен был окончательный итог. Евфимий и Лихуды в своих сочинениях дали полное опровержение латинских воззрений и раскрыли при этом ошибки Полоцкого, Медведева и юго-западных книг. Патриарх созвал собор в Москве, на котором хлебопоклонническая ересь была осуждена и предана проклятию.

Собором запрещены и осуждены были некоторые малороссийские книги, замеченные в уклонениях в латинство (Большой Требник, Служебник и "Лифос" Петра Могилы, Евангелие Транвиллиона и др.). Киевские ученые были высылаемы из Москвы или же сами спешили убираться. Киевское влияние было устранено, но зато Москва лишилась после этого самого главного источника своего духовного просвещения.

Главными деятелями просвещения у нее остались теперь братья Лихуды, но реакция против латинства, превращавшаяся в гонение всех иностранцев, коснулась в конце концов в самих Лихудов.

Академическое обучение открылось непосредственно после приезда Лихудов. Согласно грамоте 1682 года, Академия облекалась громадными правами и привилегиями. В ней предположено было преподавать духовные и светские науки - грамматику, пиитику (теория поэзии, литературы), риторику (теория красноречия, наука о правилах искусного ораторского изложения), диалектику, философию и богословие, и языки славянский, греческий, польский и латинский для людей всякого чина в возраста.

Царь предоставлял в ее пользу свою библиотеку, вотчины восьми монастырей, право суда над ее людьми предоставлял ее блюстителю вместе с учителями. Учителям царь обещал пенсии, а ученикам лучшие места на службе. Блюстителем и учителями положено назначать только русских или греков, испытанных в православии и дававших клятву быть ему верными, учителей из Малороссии и Литвы дозволялось принимать только по свидетельству об них достоверных людей.

Полные курсы Лихудов начались в 1686 году по отстройке зданий Академий в Заиконоспасском монастыре, причем в нее переведены были и ученики типографской школы. В три года учители успели пройти целый курс, состоявший из грамматики, пиитики, риторики, логики и физики частью на греческом, частью на латинском языках. Ученики их говорили на обоих языках и перевели несколько книг, старшие из них начинали и сами заниматься обучением начинающих.

В 1688 году Иоанникий ездил с русским посольством в Венецию, где пробыл более трех лет; поэтому второй курс Софроний вел один и довел его к возвращению брата тоже до физики. На этом и застигла их добравшаяся до них реакция. В преподавании своем они старались избегать всяких следов своего западного образования - и схоластического метода, и господства латыни, - вместо Аристотеля, на первый план выдвигали Священное Писание и отцов церкви, вместо латыни - греческий язык, схоластического богословия вовсе не преподавали.

В угоду ему ученых братьев отставили от Академии и предоставили им преподавать при типографии итальянский язык. Но Досифей был недоволен и этим - требовал, чтобы их вовсе выгнали из Москвы, и обвинял их в гордости, в самозванном присвоении княжеского титула и даже в сношениях с турецким правительством. После этого в 1701 г. их удалили в Ипатьевский монастырь.

После высылки Лихудов начался быстрый упадок Академии. Место их заняли их ученики, не имевшие уже ни такого образования, ни такого авторитета, как они. Академический курс сократился; латынь была совершенно из него изгнана. Патриарху Адриану было не до Академии; все внимание его было обращено на истребление латинских и протестантских ересей; в посланиях и поручениях своих он горько жаловался, что многие из москвитян, и знатные, и простые, стали критиковать учение и установления церкви, вопрошая: сие чего ради? И сие откуда взято? И сие кто предаде?

Инок Евфимий, по его поручениям, неутомимо занимался против западных ересей переводами греческих книг, какие присылались с Востока, преимущественно через патриарха Досифея; в 1696 году трудами его было издано на славянском языке "Православное Исповедание Петра Могилы".

Хотя в Академии был сильный недостаток ученых, однако, из подозрительности западных ученых не принимали, хотя бы они с клятвой присоединялись к православию.

Здания Академии не ремонтировались, потолки и печи обвалились. Петр I, вступив на престол, выразил большое недовольство таким беспризорным ее положением и указал на необходимость вызвать киевских ученых; вызванные потом царем, они сделали латинское образование опять господствующим в Академии.

Христианская жизнь в среде русского народа продолжала развиваться в том же направлении, что и прежде. Тот исключительно религиозный уклад всей русской жизни с преобладающим обрядовым направлением, который так резко обозначался еще в XV и ХVI веках, теперь получал полную законченность. Окончательно сформировалась

Русь святая, православная, единое, как писала русские книжники, православное царство во вселенной, пред которым все другие страны была странами или еретическими, или басурманскими. Здесь вcе оценивалось и осмысливалось с религиозной точка зрения, в применении к православию, прочем освящение православием простиралось и на все житейские формы и обычаи. Независимо от религии, от Церкви не мыслимо было и само государство.

Такое господствующее значение религии и Церкви во всем складе русской жизни сопровождалось многими светлыми явлениями, обнаруживавшими в русском обществе большую набожность и сильную любовь к своей православной и святой Руси. Смутное время, бурями своими поднявшее с Русской земли весь ее сор и плевелы, ознаменовавшееся таким множеством измен, душепродавств и кровавых деяний, показало вместе с тем и то, как крепок грунтовой слой этой земли и какие дорогие заключаются в нем сокровища, вызвало на высокие подвиги Иова, Гермогена, Аврамия Палицына, Дионисия, целый сонм русских святителей, иноков и других духовных лиц - страдальцев за православие и за Русскую землю, вызвало на поприще истории Пожарского, Минина, Сусанина и многие сотни тысяч всяких земских людей, "в любви, свете и соединении" поднимавшихся со всех концов России спасать Москву, святые храмы, веру истинную.

Например, одной из самых распространенных добродетелей того времени было милосердие к нищим, убогим и страждущим в тюрьмах; подача милостыни и посещение тюрем в дни некоторых праздников считались обязательными для всех достаточных людей, не исключая и царя с царицей, и хоть в эти времена напоминали сильным и богатым людям о чувствах христианской любви к людям слабым и убогим.

Высшей формой благочестия по-прежнему была жизнь монашеская; в ХVII веке явилось до 220 новых обителей. Много было в них монахов недостойных, вызывавших против себя сильные обличения со стороны и духовной, и светской власти, но не оскудевала Русская Церковь и истинными подвижниками, которых по кончине их и доселе чтит в лике своих святых. Не упоминаем уже о высоких иноческих добродетелях многих русских святителей.

По успокоении государства от смут для поддержания православной старины патриарх Филарет прибегнул к усилению религиозной строгости. На соборе 1620 года он провел крайне суровое определение - католиков, униатов и протестантов, желающих присоединиться к православной Церкви, присоединять не иначе, как через второе крещение, перекрещивать даже православных (Западного края), если они крещены не через погружение, а через обливание, не исключая особ, имевших священный сан. Католических храмов вовсе не дозволяли строить в России, протестантам дозволялось иметь кирхи только в немецкой слободе. Но в Москве недаром уже существовала слобода - это была передовая колония, которую Запад выдвинул в самое средоточие русской жизни и с помощью которой знакомил русских с особенностями, обстановкой и культурными приманками своей собственной жизни.

При царе Алексее Михайловиче явились в другие, уже православные, обличители недостатков русской жизни - греческие иерархи с Востока и юго-западные монахи, которое давали свои указания уже во имя православия, для блага самой Церкви. И началось самое тревожное время, время Никоновских исправлений. Консервативная часть русского общества усиленно пыталась удержать неподвижность своей старины, но это оказалось уже невозможным и повело только к церковному расколу. Религиозная нетерпимость была еще так сильна, что, например, Никон насильно истребляя у бояр органы, ливреи для слуг и картины. Строгое определение собора 1620 года о перекрещивании католиков и униатов было отменено уже московским собором 1667 года. Подвергалось преследованию брадобратие; за употребление табаку резали носы. Но в то же время все усиливался вывоз иностранцев на царскую службу; в самом дворце царя завелись музыка, картины, часы, зеркала, кареты и другие заморские диковинки, завелся театр и придворная школа комедиантов; правительство искало себе на Западе пособий от тамошних наук, искусств и ремесел. При таких обстоятельствах гонения на иноземные заимствования должны были только озлоблять новых людей и обусловливать крутой характер грядущей реформы. В конце ХVII в. новых людей стало уже много; во главе их стоял сам царь. Имея в руках силу и власть, они уже сами могли перестраивать русскую жизнь по своему вкусу на иностранный лад.

Вера в волшебство была общей во всех классах общества. О Борисе Годунове известно, что он призывал к себе волхвов, от которых узнал, что будет 7 лет царствовать. В присягу на верноподданство при нем включены были обязательства "над государем царем и над царицею и над их детьми в еде, питье и платье и ни в чем другом лиха никакого не учинить, следу не вынимать, по ветру лиха не насылать". Обвинения в чародействе и порче стояли на первом плане в известных делах о неудавшихся царских невестах: "Уложение царя Алексея" назначило за колдовство наказание кнутом и сожжение на костре.

Наряду с кудесниками и волхвами необычайным благоговением пользовались в народе разные ханжи, святоши и лжепророки, поражавшие толпу своим странным поведением, таинственными речами и действиями. Их видения, сония и чудеса, россказни о гласах от образов и разных знамениях сильно волновали легковерную массу ко вреду Церкви православной, особенно со времени появления раскола.

Полуязыческий взгляд на христианские святыни и теперь, как во времена Стоглава, проявлялся в волхвовании священными предметами. Дух этого полуязыческого кудесничества слился с обрядовым благочестием и произвел известный народный взгляд на обряд не как на выражение внутреннего благочестия, а как на нечто самостоятельное, имеющее какую-то собственную магическую силу, спасительное само по себе.

Богослужение, по этому взгляду, теряло всю свою силу от малейшей в нем перемены. Это крайне вредное для православия явление с особенной силой обнаружилось по поводу обрядовых исправлений Никона.

Но с другой стороны, при таком непомерном возвышении обряда постоянно встречаем факты, показывающие, до какой степени тот же обряд, не одушевленный внутренним благочестием, был слаб и нетверд. При неразвитости религиозного чувства он только и держался привычкой, к нему прибегали не часто, а только в особых случаях, когда его сила представлялась особенно нужной, например, перед смертью, вообще в случаях так называемых треб.

Царский воевода или дворянин воинствовал над духовным чином, тряс священника за бороду, волочил его в ризах по земле, проливал у него святые дары и делал другие неистовства, о которых рассказывают нам челобитные ХVII века и автобиография протопопа Аввакума, и в то же время давал вклады в монастыри и ставил перед иконами в церкви пудовые свечи.

Слабость обряда выражалась в самом совершении богослужения, в котором обрядоверное общество допускало крайние неисправности и неблагочиния. По свидетельству одной грамоты патриарха Иоасафа I, в самой Москве в приходских церквах служба совершалась со всяким небрежением, наскоро, и служащие, и молящиеся стояли за ней без внимания, разговаривали и смеялись; по церкви шумели ребята, дурачились юродивые, пищали, ползая, калеки, нищие. Вся сила участия в богослужении полагалась в одном присутствии при нем, хотя бы и без внимания к нему. Богослужение в присутствии царя и патриарха совершалась с необычайной торжественностью и продолжительностью, так что приезжие греки только дивились и едва могли выдерживать длинные службы, тянувшиеся по целым суткам почти. Но при совершении их сам царь, например, занимался разговорами и делами, выслушивал доклады бояр и тут же делал по ним распоряжения. В церквах каждый чествовал только свою икону, которую помещал в храме, одной ей ставил свечи и ей только одной молился.

Малознакомые с возвышенными догматами своей православной веры, русские знали ее только в обрядах и во всем том, что составляло внешнюю, видимую сторону веры. Церковные обряды возвышены были русскими на степень догматов веры, и церковная обрядность, как и догматы, считалась неприкосновенной. Когда же церковная власть во второй половине ХVII в. решила ввести единообразие в богослужебной практике Русской Церкви, так как эта практика очень отличалась от церковной практики восточных церквей, а также исправить ошибки в богослужебных книгах, приверженцы старины выступили против этой церковной реформа и отделились от Церкви. Так возник раскол старообрядчества.

В московское разорение печатный двор сгорел, и издание книг на время даже вовсе прекратилось. По возобновлении его при Михаиле Феодоровиче исправление книг, по желанию царя, было возложено на известного троицкого архимандрита Дионисия, старца того же монастыря Арсения Глухого и священника Ивана Наседку, человека начитанного, ловкого, хитрого и большого говоруна.

Новые справщики, более других образованные, повели дело весьма усердно и с попытками привлечь для сличения текстов даже греческие списки. Они начали с Требника и исправили его более чем по 20 древним, в том числе 5 греческим спискам. Ошибок нашли множество: в водосвятной молитве на Богоявление выпустили слово "и огнем", которое было прибавлено к словам "Освяти воду сию Духом Твоим святым"; исправили концы некоторых молитв, опустив в словословиях призывание того Лица Святой Троицы, к Которому обращена самая молитва; в других печатных книгах нашлись даже ереси, например, в служебниках говорилось, что "Отец с Сыном воплотися".

Летом 1618 года справщики представили исправленный ими Требник местоблюстителю патриаршего престола митрополиту Ионе и тут же попали из-за невежества и зависти многих под суд. На Дионисия донесли, что он уничтожил в молитвах Троицу и "Духа Святого не исповедует, яко огнь есть".

Через год в Москву приехал Иерусалимский патриарх Феофан; после поставления Филарета в патриархи он принял участие в деле справщиков и засвидетельствовал невинность Дионисия. Полное оправдание справщики получили лишь после присылки грамот от вселенских патриархов, которые единогласно утвердили, что слово "и огнем" в водосвятной молитве действительно лишнее. В 1626 году патриарх велел, наконец, вычеркнуть спорное слово из всех Требников. Но и после этого при освящении воды долго оставался обычай погружать в нее зажженные свечи.

Со времени патр. Иосифа церковные исправления стали производиться в таких широких размерах, каких прежде не бывало ни разу. Но образованность этих справщиков и их приемы были также неудовлетворительны, как и прежних; от того в изданных ими книгах допущено было множество неисправностей. Все старые спорные мнения о двуперстии, об имени Исус, о сугубом аллилуиа, о хождении посолонь, о слове "истинного" в символе веры были возведены теперь на степень несомненных принадлежностей православия и внесены в самые употребительные книги. Кроме этих, собственно книжных справщиков, большое участие в церковных исправлениях принимали разные более видные лица из духовенства, которые успели усилиться при бездеятельном патриархе. Главными из них была духовник царя Стефан Вонифатьев и ключарь Успенского собора, потом протопоп Казанского, Иоанн Неронов, люди сильные при дворе и при патриархе.

Влияние на церковные дела получили и такие передовые люди своего времени, как митрополит Новгородский Никон, образованный ревниталь благочестия боярин Феодор Ртищев и другие. Не ограничивая своей исправительной программы деятельностью, какая шла на печатном дворе, они подняли новые вопросы о церковной благочинии, об исправлении церковного пения и иконописания, об оживлении церковной проповеди, старались вместо прежнего многогласия в церковной службе ввести единогласие, вместо раздельноречного или хамового пения - пение наречное. Никон выписал в Новгород киевских певчих и завел у себя хоровое пение по киевским и греческим напевам, которое так понравилось царю, что и он вызвал к себе таких же певчих.

Сам патриарх испугался таких нововведений и нарочно сносился об них с Константинопольским патриархом. Среди духовенства поднялся ропот, говорили, что "заводится ересь новая - единогласное пение и людей в церкви учат,- а прежде сего людей в церкви никогда не учивали, учивали их втайне".

Долгая неподвижность старого обряда была поколеблена, и началось быстрое преобразовательное движение. Скоро явились новые передовые люди с новой, еще более обширной программой исправлений и с новыми средствами для ее выполнения, после чего старые передовые люди остались позади и сами перешли на сторону приверженцев старины.

В 1649 году в Москву приехал Иерусалимский патриарх Паисии. Он первый указал на ошибки книжных справщиков и на несогласие русских обрядов с греческими. Смущенные этим, царь и патриарх Иосиф послали на Восток для изучения греческих обрядов троицкого келаря Арсения Суханова, знавшего греческий язык. Посольство это было не в пользу греческих обрядов; принадлежа к числу людей, крепко заподозревавших чистоту греческого православия, Арсений выполнил свое поручение как раз в духе такой, почти тогда общей подозрительности к грекам. Он представил статейный список, или отчет, о своем путешествии и о своих беседах и прениях с греками, в котором рассказывал о таких обрядовых отступлениях греков от православия, что совершенно поколебали православную репутацию Востока у всех, кому это было нужно.

Патриарх Иосиф, видя около себя начало какого-то нового движения, совсем опустился и предоставил все дела Никону, который с увлечением схватился за мысль о приведении русской обрядности в согласие с греческой. Престарелый патриарх чувствовал, что пора его прошла, боялся, что его скоро сместят о патриаршества, и умер с этими горькими мыслями.

В патриаршество Никона книжные исправления окончательно получили новый греческий характер. Греки все чаще приезжали в Москву с обличениями. В 1653 году воротился келарь троицкий Арсений Суханов и представил царю и Никону записки о своем путешествии, названные "Проскинитарием". Вместо того, чтобы представить отчет о греческих уставах, он описал здесь, как и в статейном списке, одну только практику греческой обрядности, которая действительно была неудовлетворительна, отчасти вследствие мусульманского ига, тяготевшего над греками, отчасти вследствие упадка самой религиозной жизни в Греции. Но его старообрядческие отзывы о греках уже не могли подействовать на патриарха. Занявшись сличением книг, Никон собственными глазами увидел их порчу.

В 1654 году в Москве был созван собор, который признал исправление богослужебных книг и чинов совершенно необходимым. Решение этого собора вскоре было одобрено и в Греции, на соборе Константинопольском. От имени последнего патриарх Паисий прислал в Москву послание с разрешением разных недоумений.

В том же 1654 году приехал в Москву патриарх сербский Гавриил, а в 1655 году - Антиохийский Макарий и тоже приняли участие в исправлениях. Патриарх Макарий вместе с другими восточными иерархами, бывшими в Москве, при обряде православия (1656 г.) в Успенском соборе произнес на двоеперстие осуждение и предал упорных его приверженцев анафеме.

Между тем для руководства в книжных исправлениях в Москву отовсюду свозили древние книги. Арсений Суханов, снова отправленный на Восток, в 1655 году привез оттуда до 500 древних книг, да около 200 прислали разные восточные иерархи. Начальным человеком по исправлению книг назначен был один из киевских ученых монахов Епифаний Славинецкий. Самая живая деятельность закипела на печатном дворе; не проходило года, чтобы не издавалось по несколько вновь исправленных или вновь переделанных книг.

Очутившись в обидном положении людей отсталых, старые деятели придирчиво следили за действиями новых и предавали их безусловному порицанию. К ним примкнули еще разные приезжие в Москву их знакомцы - протопопы Аввакум из Юрьева, Даниил из Костромы, Логгин из Мурома, священник Лазарь Романовский. Одни из них подавали царю челобитные, умоляя защитить Церковь от ересей, открыто и грубо хулили патриарха, сами напрашиваясь на опасное столкновение с крутым первосвятителем.

Начались аресты, истязания и ссылки. Один из архиереев, Павел Коломенский, за противоречие Никону на соборе 1654 года был лишен сана и сослан в новгородские пределы; Иоанн Неронов лишен скуфьи и сослан, Даниил и Логгин расстрижены и сосланы, Аввакум тоже сослан; уцелел один только уклончивый придворный протопоп Вонифатьев.

Патриарх много вредил своему делу тем, что вел его слишком круто, без объяснений, одним авторитетом своей власти и возбуждал против себя много чисто личного раздражения. Даже между коноводами староверов нашелся человек, который оказался в числе противников патриарха из одной личной обиды и недоразумений; это был Неронов.

Когда дело исправления одобрено было на новом Московском соборе 1656 года, изрекшем проклятие на неповинующихся Церкви Божией, Неронов принес покаяние, сознаваясь, что доселе считал исправления личным делом одного патриарха, но что противником самой Церкви быть не желает. Никон благодушно относился к тем, которые изъявляли ему покорность, - обласкал Неронова, терпеливо выслушивал его укоризны за старое, даже снисходил его привычке к старым книгам: "обои де добры, все де равно, - по коим хочешь, по тем и служишь".

Из Москвы волнение разошлось по областям, где много содействовали ему ссыльные противники патриарха. Новоисправленных книг не приняли во многих местах. Строгости против ослушников только еще более усиливали волнения, развивая в изуверах мысли о мученичестве за веру и о последних временах. Давнишняя мысль о кончине мира нашли теперь самое удобное время для своего развития. Намечен был и год, которого с трепетом нужно ждать православным, год 1666 по числу, еже от антихриста.

Во время восьмилетнего отсутствия патриарха староверы до того усилились, что успели возвратить из ссылки самого рьяного своего вождя Аввакума.

Укрепившись, он начал с еще большим фанатизмом действовать против исправлений. Его снова отправили в ссылку. В то же время заговорили и другие ревнители. Дьякон Благовещенского собора Феодор рассылал жаркие послания о правой вере и пришествии антихрист. В разных местах явились проповедники против никоновских новшеств из уважаемых народом пустынников и подвижников. Сторону староверов принял даже один архиерей, Александр Вятский. Неронов, принесший было покаяние, снова пристал к староверам.

Наконец, наступил страшный 1666 год, ознаменованный действиями Великого Московского соборе. Одобрив совершенные доселе церковные исправления, собор этот произвел суд над главными их противниками: Александр Вятский принес покаяние; нераскаянные - Аввакум, Лазарь, Феодор - преданы анафеме и сосланы в дальние ссылки. Потом приехали восточные патриархи, и в 1667 году великий собор в их присутствии снова подтвердил прежние постановления и скрепил их клятвою против тех, которые их не примут и явятся противниками Церкви.

Собор коснулся и главной опоры староверов - Стоглава, отменил его клятву на троеперстие и на трегубную аллилуию, осудил также житие Евфросина. После этих определений упорные староверы явились уже раскольниками, и произошло их решительное отделение от Церкви.

Так явился раскол - одно из выразительнейших явлений русской религиозной жизни. Представители нравственных сил древнего общества, протопопы, попы, настоятели монастырей, уважаемые начетчики взволновали всю Русь, героически шли против рожна, лезли на костры из-за старины, древнего благочестия и древнего обрядового безнарядья, о которых новое благочестие дало в 1667 году соборный отзыв как о "простоте и невежестве".

Оживленная после продолжительного застоя церковная жизнь стала исправлять обряды, поставила вопрос о религиозном образовании. Ревнители древнего благочестия восстали против всего этого, выставив безусловное отрицание всяких новшеств, но отрицание без оснований, с одним голословным: "до нас положено - лежи оно так во веки веков; православным нужно помереть за один "аз".

Раскол отделился от Церкви вследствие неспособности следовать за жизнью Церкви. Отрекшись от движения, он остался окаменелостью, историческим памятником древней жизни и древнего благочестия со всею их мертвою обрядностью, привязанностью к азам и со всею порчею этих азов.

После церковного осуждения раскол немедленно подвергся преследованиям церковного и гражданского правительства и встал в оппозицию как Церкви, так и государству.

Еще раньше великого собора началось знаменитое "стояние за старую веру" Соловецкого монастыря. В 1657 году монастырь решительно отказался принять новые книги. С этих пор старообрядчество все зрело в обители, между прочим, под влиянием сосланных сюда противников Никона. Когда после великого собора снова прислано было в монастырь требование служить по-новому, келарь и казначей от лица всей братии составили государю челобитную, в которой просили оставить монастырь при старом предании чудотворцев. После нескольких попыток к вразумлению упорных в 1668 году царь послал на монастырь стрельцов. Из-за крепких стен обители, привыкшей к осадам во время нападений шведов, раздались пушечные выстрелы, впервые возвестившие открытый разрыв раскола с государством. Осада затянулась. Наконец, в 1676 году монастырь был взят. Из зачинщиков бунта одни были перевешаны, другие разосланы в Колу и Пустозерск; объявившие повиновение Церкви и государству прощены и оставлены в монастыре.

Между тем раскол быстро распространился и грозил серьезными затруднениями и Церкви, и государству. Распространение раскола еще более усиливало против него строгие меры. Главные расколоучители: Аввакум, Лазарь, Феодор и Епифаний - были сожжены на костре. Московский собор 1682 года положил усилить средства к отысканию раскольников, запретил продажу раскольнических тетрадей и книг, подчинил строгому надзору домовые церкви, скиты и часовни, служившие расколу притоном, и стал сокращать их число.

После этого бунта правительство усилило свою строгость к раскольникам. Указом 1685 г. раскол был совершенно запрещен в государстве; раскольников велено разыскивать и предавать самым строгим наказаниям. Тогда раскольники стали разбегаться в непроходимые леса и там основывали свои общины.

Так, они населили леса брянские, муромские, пермские; затем проникли в Северное Поморье и основали здесь знаменитую пустынь на р. Выге (возле Онежского озера). С Поморья раскол перешел в новгородские и псковские края, отсюда перекинулся за рубеж - в Швецию и Польшу. На польской границе процветали расколом леса Стародубья (Черниговской губ.) и знаменитая Вятка (по р. Соже, Могилевской губ.). На юге он свил себе гнездо среди донских казаков, а на востоке обширным поприщем его стала Сибирь.

Главнейшие мнения раскольников, за которые они стояли и стоят в настоящее время как за непреложные догматы веры, следующие: 1) богослужение должно совершаться по старым книгам, написанным или напечатанным до патр. Никона, или списанным и напечатанным с этих книг; 2) креститься следует двумя перстами -указательным и средним; 3) имя Спасителя писать и произносить Исус, а не Иисус; 4) восьмой член Символа должно читать: "И в Духа Св. Господа истинного и животворящего"; 5) иконам поклоняться только старым или списанным со старых; 6) вокруг церкви с крестным ходом ходить не против солнца, а по-солонь, т.е. с востока на запад; 7) крест почитать только восьмиконечный; 8) литургию служить не на пяти, а на семи просфорах.

На содержание духовных властей и церковных учреждений из сумм, поступавших в приказ, назначено выдавать только определенные штатные оклады, затем все остальные суммы должны были расходоваться приказом на удовлетворение разных общественных и государственных нужд, на военные надобности, на жалование разным чинам, на госпитали, богадельни, школы и проч.

Таким образом, церковное ведомство было урезано и по судебный своим полномочиям, и по своему хозяйственному управлению.

Чтобы дать время окрепнуть таким важным переменам, торопиться с назначением нового патриарха было незачем, и время междупатриаршества продолжилось на целых 20 лет, а между тем в голове царя успела за это время созреть новая мысль о коренном преобразовании всего строя высшего церковного управления на соборных началах, без патриаршества.

В местоблюстители патриаршего престола был избран царем Рязанский митрополит СТЕФАН ЯВОРСКИЙ, первый великорусский архиерей при Петре из украинских ученых, которых царь с этого времени начал одного за другим возвышать на высшие иерархические посты.

Стефан Яворский происходил из православного шляхетского семейства в Галиции, родился в 1658 г., учился в Киевской академии и в Познани, по возвращении из-за границы в Киев постригся в монашество и поступил на службу в родную академию. В 1700 г. Киевский митрополит отправил его в Москву для посвящения себе в викарии, но царь, заметив проповеднический талант Стефана, пожелал иметь его епископом ближе к Москве и указал поставить его прямо митрополитом в Рязань.

В России тоже рекомендовали в патриархи великоросса - архиепископа Холмогорского АФАНАСИЯ. Царь хорошо знал достоинства этого образованного и ласкового к иностранцам святителя, но все-таки предпочел ему Стефана, в котором видел представителя настоящей западной науки, а не простого, хотя и многосведущего начетчика писаний, какими были тогда все московские ученые. Великорусские архиереи более или менее были все против западных новшеств и западного образования и этим не нравились Петру.

Кроме святителя Митрофана, царь получал пожертвования еще от митрополита Тихона Казанского и митрополита Иова Новгородского. Последнего за его благотворительность к бедным и сирым он ставил в пример другим архиереям; у Иова заведено было при кафедре 10 странноприимниц, 15 больниц и дом для подкидышей; кроме того, он был замечательным покровителем просвещения в своей епархии, но просвещения эллино-славянского; на немецкую, даже киевскую латинскую науку и он смотрел неблагоприятно.

А некоторые архиереи-великороссы относились к реформам Петра даже прямо враждебно. В 1700 г. Игнатий Тамбовский был лишен сана за то, что выражал сочувствие некоему книгописцу Григорию и со слезами читал его фанатические тетради, в которых доказывалось, что Петр антихрист. В 1707 г. уволен был в Кириллов монастырь митрополит Исаия Нижегородский, выразивший резкий протест против сборов с его епархии в Монастырский приказ.

По поводу ереси Стефан написал большое сочинение против протестантства - "Камень Веры". Но сочинение это не было разрешено печатать.

Особенно дурно отозвались на положении Стефане, да и всей вообще иерархии, два политических дела 1718 года - дело царевича Алексея и дело его матери, бывшей царицы Евдокии Лопухиной. В них замешано было несколько важных лиц из духовенства.

В 1718 году Петр решительно высказал мысль об отмене патриаршества и об устройстве для церковного управления духовной коллегии наподобие учреждавшихся тогда же государственных коллегий. Яворский уцелел во время розысков, ему предназначалось даже место президента в новой духовной коллегии; но отношение к нему царя было уже окончательно испорчено - президентом он должен был сделаться только номинальным. Петр убедился, что не все и киевляне могли ему сочувствовать, и стал приближать к себе из них новых людей, более соответствовавших его видам.

В Новгородской епархии царь заметил хутынского архимандрита ФЕОДОСИЯ ЯНОВСКОГО, родом шляхтича. Во время гонения на черкас он уехал из Москвы в Новгород к митрополиту Иову, который тогда собирал около себя ученых людей для просвещения своей епархии и принял пришельца очень милостиво, сделав его у себя одним из первенствующих архимандритов. Это был светский, развязный и весьма либеральный монах и понравился царю с первой же встречи. В 1712 году Петр сделал его Александро-Невским архимандритом, правителем духовных дел в Петербургской области и доверенным своим человеком по духовной части. Царь не обращал внимания на его светскую жизнь, которая производила соблазн в народе и духовенстве, видел в нем только умного человека, умевшего приспособиться к требованиям времени, борца против суеверий и раскола и удобного помощника в церковных реформах. В 1716 году митрополит Иов скончался, и на место его в 1721 году царь указал посвятить Феодосия.

В 1716 году был вызван в Петербург другой, еще более образованный монах из Киева, Феофан ПРОКОПОВИЧ (см. "Ж.М.П.", 1946, 3-4). Еще в Киевской академии он отличался необыкновенной даровитостью, любовью к наукам, многознанием и живостью характера. Из Киева он отправился учиться за границу, где, отрекшись, конечно, от православия, учился во Львове, Кракове и Риме.

В 1706 году Петр I при посещении Киева в первый раз слышал его приветственное слово и заметил его. В 1709 году Прокопович опять приветствовал Петра с Полтавской победой; в слове его были прославлены победы царя над шведами, не забыта была и простреленная в бою шляпа Петра, вставлено ловкое сравнение Полтавской битвы (в день преподобного Сампсона 27 июня) с победой Самсона над львом (герб Швеции). Петр никогда еще не слыхал такой живой и современной проповеди; карьера Феофана была после этого упрочена.

Вызванный в 1716 г. в Петербург, он постоянно говорил здесь проповеди, в которых пояснял слушателям современные события и преобразовательные планы Петра, и вошел в еще большее доверив к царю, чем Феодосий. Понятно, что он сделался после этого первым кандидатом на архиерейство. В 1718 году Феофан был поставлен епископом во Псков и сделался правой рукой Петра во всех церковных реформах. В то время как местоблюститель вместе с великорусскими иерархами сетовал об уничтожении патриаршества, Феофан по поручению царя писал "Регламент" для духовной коллегии.

Составление Духовного Регламента закончено было к 1720 году, после чего он целый год рассматривался Сенатом, архиереями, архимандритами и самим государем. Он заключал в себе изложение всех важнейших пунктов церковной реформы, разделяясь на три части: 1) причины замены патриаршего управления синодальным; 2) дела, подлежавшие Синоду; 3) состав и права членов Синода.

Характер его изложения весь проникнут духом современной борьбы, реформы с противодействовавшими ей предубеждениями и явлениями и потому отличается обличительным направлением, тенденциозностью, даже страстностью. О причинах новой реформы церковного управления в нем говорится, что коллегиальное управление, в сравнении с единоличным, может решать дела скорее и беспристрастнее, менее боится сильных персон и, как соборное, имеет больше авторитета; с другой стороны, менее опасно для государства, ибо простые люди, не зная различия между духовной и самодержавной властью и удивляемые славой и честью патриарха, считают его вторым государем, и если случится между патриархом и царем разногласие, то скорее пристанут к первому. Большие отделы посвящены распоряжениям об усилении в народе и духовенстве религиозного образования - об издании для народа катихизических книжек, о заведении при архиерейских домах духовных школ, об усилении церковной проповеди. В 1722 году вышло в таком же роде "Прибавление к Регламенту", содержавшее правила относительно белого духовенства и монашества.

14 февраля 1721 года последовало торжественное открытие духовной коллегии под именем Святейшего Правительствующего Синода, а в 1723 году Синод был утвержден всеми восточными патриархами, которые признали за ним все патриаршие права и именовали его в грамоте своим во Христе братом. Он состоял из президента (Стефан Яворский), двух вице-президентов (Феодосий и Феофан), четырех советников и четырех ассессоров из представителей монашествующего и белого духовенства. В решении дел все они, не исключая и президента, голоса имели равные. Президент Стефан был, впрочем, совсем затерт в Синоде сильными вице-президентами и до конца жизни не мог примириться с новой формой церковного управления. После его смерти (+1722 г.) Петр не назначил нового президента, и должность эта упразднилась.

Главным деятелем в Синоде был Феофан - правая рука и послушное перо царя. Преобладание в составе Синода членов из украинцев и притом сравнительно молодых по службе крайне не нравилось великорусским иерархам.

Положение Синода в общем составе государственной администрации было сравнено с положением Сената. Они сравнены были во всех правах и оба непосредственно подчинены самому царю. Представителем государя в Сенате был генерал-прокурор, а в Синоде - обер-прокурор.

В области церковного управления Святейший Синод получил "силу и власть патриаршую". На этом основании ему принадлежала в Церкви власть законодательная, судебная и административная. Духовные лица подлежали его суду, "доколе не дойдут до гражданского суда"; по делам тяжебным, уголовным и политическим они наряду со всеми подвергались прямо светскому суду подлежащих коллегий.

Еще хуже сделалось положение Святейшего Синода при молодом Петре II, когда всеми делами государства ворочали исключительно временщики - сначала Меньшиков, потом Долгорукие. Реакционный характер этого царствования способствовал еще большему подъему значения великорусской партии иерархов. Все они дружно стали действовать против Феофана. Положение Феофана, бывшего теперь единственным представителем петровских идей в Синоде, сделалось крайне опасным и заставляло его напрягать в разгоревшейся борьбе все силы и всю изворотливость.

Его избавила от тяжких тревог неожиданная кончина Петра II (1730 г.), за которой последовали восшествие на престол АННЫ ИВАНОВНЫ и падение верховников.

Феофан в последнее время достиг такой высоты власти, какой не достигал ни один из архиереев после патриархов. Все архиереи по необходимости преклонялись пред ним. Ученая репутация его стояла высоко не только в России, но и на Западе; вся русская церковная литература сосредоточивалась около него и зависела от его одобрения; его знакомства искали и русские, и иностранные ученые и писатели; он был сильным покровителем молодых талантов, в том числе и Ломоносова. На смертном одре, готовясь предстать на суд Божий, этот величайший ум своего века, предмет удивления для одних и ненависти для других, тоскливо восклицал, обращаясь к себе: "Главо, главо! Разума упившись, куда ся преклонишь?". Память его омрачена связью с "Тайной канцелярией", с ужасами бироновщины; но при оценке его личности не надобно забывать и того, что его время было временем постоянных переворотов в судьбе сильных людей. Умер Феофан в 1736 г.

Страшное время бироновщины кончилось с восшествием на престол Елизаветы Петровны. Всем были известны ее любовь к духовенству, духовным книгам и проповедям, к богослужению и благолепию церковной обрядности. Такой же осталась она и на престоле - ездила по богомольям, в Троицкую лавру ходила раз пешком, соблюдала все посты, делала пожертвования по монастырям к церквам. Началось возвращение из заточений и ссылок всех страдальцев бироновского времени.

Елизавета издала весьма важный общий указ, которым первоначальный суд над духовными лицами был предоставлен Св. Синоду и по политическим оговорам. Сам Св. Синод, вместе с Сенатом доселе подчиненный сначала "Верховному совету", потом кабинету министров, был восстановлен с упразднением последнего в своем прежнем достоинстве высшего административного места с титулом "правительствующего". Ободренные благочестием Елизаветы, члены Синода подали ей доклад, в котором писали, что если Елизавете не угодно будет прямо восстановить патриаршество, то пусть бы она, по крайней мере, самый Синод устроила из одних архиереев без архимандритов и протопопов, упразднила бы при нем и должность обер-прокурора с Коллегией экономии, ибо он носит титул "Святейшего" и есть правительство духовное, в котором светским лицам и делать нечего. Но Елизавета, объявившая все законы Петра своими, не согласилась на такую реформу, согласилась только на возвращение духовенству его имений и на подчинение Коллегии экономии Синоду.

После кратковременного царствования преемника Елизаветы Петра III, пропитанного немецкими и протестантскими понятиями и угрожавшего православной Церкви новым господством немецкого духа, настало царствование Екатерины II (1762-1796) - императрицы-философа ХVIII века, и в России настал свой философский век. Подобно другим государям-философам тогдашней Европы и их министрам, она старалась создать свою правительственную систему на основах тогдашней модной французской философии, которая смотрела на религию только как на известный род "народного умоначертания" и полезное орудие для управления народами, каково бы ни было ее внутреннее содержание. Все эти государи и политики единодушно восставали против католической теории двух властей, стараясь сделать Церковь учреждением только государственным, и против всяких проявлений клерикализма, охотно участвовали в развитии идеи веротерпимости, считая государство по существу индифферентным ко всякой религии, в ломке папского престола, инквизиционных трибуналов, даже клерикальных школ, в ослаблении монашеских орденов, сокращении числа монастырей и особенно в выгодной для казны секуляризации церковных имуществ, т.е. передаче церковных имуществ государству.

В обер-прокуроры выбирались люди самых модных понятий о религии и Церкви, излагающие самые либеральные предложения о сокращении постов, об ослаблении почитания икон и мощей, сокращении богослужения, отмене содержания монахам, о посвящении епископов без монашества, о "пристойнейшей" одежде для духовенства, об уничтожении поминовения умерших, облегчении разводов, дозволении браков свыше трех и т.д. Мнения членов Синода редко принимались в уважение, кроме мнений двоих более приближенных к императрице членов, митр. Гавриила и духовника государыни протоиерея Иоанна Памфилова. Последнему императрица пожаловала митру, награду, доселе неслыханную в белом духовенстве и возбудившую неудовольствие в среде монашества и архиереев, видевших в ней унижении митры.

Ко времени царствования ПАВЛА I (сына Петра III и Екатерины II) (1793-1801) синодальная система уже окончательно сложилась.

При нем положение Церкви и клира улучшилось. Принимались меры к тому, чтобы поднять духовенство из того приниженного положения, в каком оно доселе находилось, отменены телесные наказания для священнослужителей по светскому суду, установлена система наград (наперсные кресты).

Но все эти грандиозные расчеты расстроились в самом непродолжительном времени вследствие вскоре постигших Россию бедствий 1812 года, при нашествии Наполеона.

События этой войны имели и другие последствия.

К несчастью нашего образованного общества, живя целое XVIII столетие чужим умом, оно совсем отстало от своей русской жизни, оно обратилось за религией не к своему русскому православию, а к чужому же, протестантскому мистицизму разных методистов, квакеров и т.п. западных сектантов и учителей. Настало время библейских обществ, стремившихся заманить руководство Церкви непосредственным самопросвещением христианина по Библии и с помощью целой массы мистических книжек, распространявшихся по всей России. Во главе этого движения встал сам. кн. Голицын, окруживший себя целым штабом библейцев и всевозможных мистиков.

Поставив себе задачей распространение царствия Божия на земле, все эти деятели нового христианства стали действовать со всем обычным фанатизмом наших общественных увлечений и причинили Церкви большие скорби. Самым выдающимся церковным деятелем в это время был Филарет Дроздов, новое яркое светило Церкви.

Манифестом 1817 г. было создано обширное двойное Министерство духовных дел и народного просвещения с кн. Голицыным во главе, наполненное библейцами и мистиками. Св. Синод был поставлен в его ведомстве совершенно в таком не положении и значении как евангелическая консистория, католическая коллегия, духовные управления армян, евреев и др. иноверцев.

С 1824 года министром стал Шишков, но он принял на себя управление делами одних инославных вероисповеданий; православная часть министерства снова была передана обер-прокурору Синода на прежних основаниях.

Устройство Св. Синода оставалось без существенных перемен до второй половины 1830-х годов, когда обер-прокурором сделался весьма памятный по синодальным реформам граф Н. Протасов. По вступлении в свою должность он остался недоволен канцелярской частью в устройстве Синода. По инициативе этого графа состав канцелярских отделений был расширен и преобразован по образцу канцелярий министерств. Властительный сановник часто вмешивался в чисто духовные дела, в решение которых, как человек полуиезуитского воспитания, способен был вносить дух, чуждый православной Церкви.

С этого времени церковное управление постепенно получает казенный характер. Св. Синод превращается в совещательное учреждение при обер-прокуроре. Обер-прокурор имел столик отдельно от стола заседаний Св. Синода, но дела решались согласно мнению обер-прокурора и представлялись им на утверждение царю.

Наречение во епископа, перемещение епископов, открытие и закрытие епархий, монастырей, приходов и проч. утверждалось царем. Церковь в действительности управлялась не Св. Синодом, а царем через обер-прокурора, который получил права министра по церковным делам.

ФИЛАРЕТ ДРОЗДОВ, сын коломенского священника, родился в 1783 г. Учился в Сергиево-лаврской семинарии и по окончании курса остался в последней учителем. Здесь его заметил как отличного проповедника митр. Платон и в 1808 г. склонил к принятию монашества. К величайшему огорчению престарелого святителя, молодой витий через год был отнят у него в наставники преобразованной Петербургской академии. Филарет скоро стал известным в столице своим талантом и был возведен в сан архимандрита. В 1812 г. он занял уже должность ректора академии, а через два года получил степень доктора богословия.

34-х лет он был уже епископом, еще через два года архиепископом, а спустя опять два года, - митрополитом Московским (в 1821 г.). Кафедру Московскую он занимал 46 лет, а всего в сане архиерейском служил более 50 лет.

В течение 50-летнего служения Церкви митр. Филарет заявил себя выдающимся проповедником, духовным писателем, администратором. Впрочем, в проповедях митр. Филарета находили ту особенность, что, он, раскрывая христианское учение, действовал преимущественно на ум слушателей и менее на их сердца.

Его слова и речи по глубине и силе своего богословского содержания, по высокому истинно церковному красноречию, сжатому, но художественному языку, представляют, можно сказать, высшую степень развития проповеднического слова, назначенного для образованного и несколько мыслящего общества. А его письма, мнения и резолюции, изданные после его смерти, - неистощимый запас мудрости и советов для духовных администраторов.

Занимая должность ректора, академии и члена комиссии духовных училищ, митр. Филарет был одним из главных руководителей духовного образования.

Ученые труды митр. Филарета: "Начертание библейской истории", "Записки на книгу Бытия" и другие. Его Катихизис имеет значение символической книги, и доселе по нему учится православное юношество в духовных; семинариях.

В течение 50 лет Филарет принимал самое деятельное участие в церковном управлении; пользуясь исключительным авторитетом, он часто призывался в качестве советника в делах государственных.

Одной из главных забот Филарета было сделать доступным каждому православному русскому чтение слова Божия на общепонятном языке; с этой целью он принимал горячее участие в издании Библии на русском языке, которое довел до конца, несмотря на препятствия.

Примечательна кончина святителя: незадолго до нее покойный отец явился ему во сне и велел помнить 19-е число. Через два месяца после этого, 19-го ноября 1867 г. Филарет скончался. Погребен в Сергиевой лавре (см. "Ж.М.П.", 1951, 3, 4, 6, 12; 1954, 3.).

Скоро после учреждения Св. Синода была введена должность обер-прокурора. В обер-прокурорской инструкции 1722 года обер-прокурор назван "оком государя и стряпчим по делам государствен ным".

На обязанности обер-прокурора лежало: наблюдать за всем ходом делопроизводства, замечать упущения, останавливать незаконные решения, доносить о них царю, входить в Синод со своими предложениями разных мер по церковному ведомству и представлять синодские решения царю на утверждение. При этих полномочиях обер-прокурор фактически является хозяином в Св. Синоде.

При Петре I, когда была сформирована армия, появляется и военное духовенство.

Все управление военным духовенством было подчинено Св. Синоду и организовано независимо от епархиальных властей, со своими благочинными, судом и отчётностью.

В 1858 г. оберсвященники переименованы в главных священников, а в 1890 г. все управление военным духовенством было объединено под ведомством одного протопресвитера и состоящего при нем духовного управления.

При открытии Св. Синода в Русской Церкви насчитывалось 18 епархий и 2 викариатства. Потом это число постепенно стало увеличиваться и к 1764 г. дошло до 29.

После распоряжения Екатерины II о разделении России на 50 губерний вместо 12 и присоединения к России западных областей Украины и Белоруссии вследствие разделов Польши, количество

епархий значительно увеличилось и к началу XIХ в. их стало 36, кроме грузинских, тоже вошедших тогда же в состав Русской Церкви, В XIХ в., особенно при Николае I, число епархий заметно увеличилось.

Царствование Александра II ознаменовано открытием новых епархий на территориях, присоединенных к России. В 1858 г. к России был присоединен от Китая обширный Приамурский край. А в 1865, после победы над имамом Шамилем, присоединен был Туркестан. Увеличена была и Варшавская епархия за счет присоединенных холмских униатов в 1875 г. При Александре II разрешено было открывать викариатство повсюду, где найдутся для того средства и будет необходимость.

К началу XX в. количество епархий дошло до 65 с несколькими викариатствами.

Старинные степени епархий по старшинству со времени Петра I потеряли значение. После отмены патриаршества он перестал жаловать архиереев титулом митрополита, отбирал иногда этот титул и у старых митрополитов, белый клобук заменял черным, а митрополичий саккос усвоил всем архиереям без различия.

Грузия в средние века подвергалась частым нападениям со стороны турок и персов.

Грузинская Церковь, еще с ХVI в. возлагавшая надежды в своих бедствиях на Россию, не переставала пользоваться участливым вниманием русского правительства и Церкви и в ХVIII в. Россия радушно принимала у себя грузинских эмигрантов, заботилась об издании на грузинском языке Библии и богослужебных книг (при имп. Анне и Елизавете) и помогала Грузинской Церкви материальными средствами. С 1783 г. Грузинская Церковь поступила в ведение Св. Синода и католикос ее Антоний был возведен в звание синодально го члена. По совершенном присоединении к России как Грузии, так и Имеретии с Кахетией (1801 г.) бедствия Грузинской Церкви пре кратились окончательно, но она должна была пожертвовать за то автокефалией и своим пражним самостоятельным устройством. Должность ее католикоса заменена должностью экзарха Св. Синода. Для высшего управления делами всего экзархата по образцу Московской синодальной конторы учреждена особая синодальная контора Грузино-Имеретинская под председательством экзарха. В 1817 г. в экзархии в первый раз назначен был русский архиерей Феофилакт Русанов, оказавший большие услуги устройству Грузинской Церкви. При нем введено было более правильное разделение экзархата на епархии, которое прежде страдало излишнею дробностью (11 епархий) и неясностью границ; вся Грузия была разделена теперь на 4 епархии. При Феофилакте учреждена была Тифлисская семинария.

Коллегиальная форма, какая придана была Петром I высшему церковному управлению, в епархиальное управление была перенесена только в 1744 г., когда вместо архиерейских приказов в епархиях велено было учредить консистории, существовавшие раньше только в южнорусских епархиях.

Прежние поповские старосты ост звались в епархиях до отмены в 1764 г., занимаясь взиманием архиерейских сборов с духовенства, сохраняя постоянно одно финансовое значение и выборный характер.

Благочиннические обязанности во времени Петра I стали поручаться особым лицам, уже не выборным, а определяемым на должность самими архиереями. При Елизавете Петровне они получили название благочинных. В 1775 г. Платон, митр. Московский, написал для них инструкцию.

В епархиальной администрации господствовала старая суровая система, основанная на страхе и наказаниях за вины плетьми, розгами, заключением в консисторские и монастырские тюрьмы и тяжелыми работами на архиереских дворах и в монастырях.

В 1766 г. сам Св. Синод издал указ об отмене по духовному ведомству телесных наказаний для всех священнослужителей белого и черного духовенства.

Более успешному усовершенствованию епархиальной администрации мешало крайне бедное его материальное обеспечение. Нищенские оклады служащих консистории поддерживали в ней старое зло продажности, подкупов и поборов.

С царствования Александра II, даровавшего широкую свободу самоуправления всем сословиям, весьма важное значение в епархиальной жизни получили повременные съезды духовенства для совещания по сословным и епархиальным делам, оказывающие благотворное влияние на все отрасли этой жизни, особенно со стороны изыскания для них материальных средств.

При Александре II в некоторых епархиях введены были "соборики" благочинных для обмена мыслями, решения разных недоумений церковно-богослужебной практики, для миролюбивого улажения недовольствий и т.п.

В иных епархиях учреждены благочиннические советы с правом, кроме взысканий нравственного характера (выговоров, увещаний), налагать на виновных денежные штрафы в пользу епархиального попечительства о бедных духовного звания.

Положение духовенства на приходах было крайне тяжелым и бесправным. Помещик в любое время мог отправить священника и членов его семьи на конюшню и приказать выпороть. Лишь в 1863 г. отменено было телесное наказание церковнослужителей.

В жизни духовенства за описываемое время обращает на себя внимание развитие его сословной наследственности. При Петре оно окончательно сформировалось в особое сословие и притом замкнутое. В интересах государственной службы доступ в него из других сословий был почти вовсе закрыт. Притом же для церковной службы стало обязательно требоваться известное специальное образование, и воспитанники духовных школ скоро заслонили доступ к церковным местам для всех посторонних людей. Определение сословных прав духовенства, вследствие крайней его приниженности, шло весьма медленно. По своей подсудности одному духовному начальству оно давно уже имело значение класса привилегированного, но по платежам и повинностям долго не отделялось от податного люда. Св. Синоду стоило немалых хлопот испросить свободу от податного состояния церковникам и детям священнослужителей. За всем тем на духовенстве до царствования Елизаветы оставались разные особые личные повинности - караульная, пожарная, рассыльная, постойная, подводная. Гражданское принижение духовенства так было для всех привычно, что еще при Екатерине II в комиссии о новом уложении митр. Гавриилу с трудом удалось отстоять духовное сословие от причисления к мещанству и сохранить за ним "благородное" значение; но оно все-таки и после этого не получило одного из важнейших прав благородного состояния - свободы от телесных наказаний по светскому суду.

Не мудрено, что и выход из духовного сословия долго был открыт только в податное состояние или же в солдаты, от чего оно замыкалось и с этой стороны, накопляя внутри себя множество лишних людей, не желавших из него выходить, и требуя для своего очищения от них внешних и часто насильственных мер. Лишних священнослужителей архиереи старались распределить в викарии к церквам и в учители духовных школ, а правительство предоставляло им (до XIX столетия) полную свободу слагать сан и поступать в в гражданскую службу и др. состояния. Излишек их так был велик, что духовные власти в течение всего ХVIII в. едва могли вывести даже крестцовое духовенство, против которого вооружались с особенной силой. Для уменьшения числа лишних церковников и детей духовенства с 1703 г. употреблялись разборы, по которым их забирали в солдаты или в подушный оклад (подушная подать, установленная при Петре I, окончательно отменена была в 1898 г.). Разборы эти периодически повторялись в каждое царствование. Особенно тяжелы они были в царствование имп. Анны, когда духовенство заподозрено было в недоброжелательстве правительству.

В 1730 г. при воцарении Анны Ивановны, вследствие несвоевременности и неясности распоряжений, вышла путаница из-за присяг на верноподданство новой государыне, так что многие причты присягали ей уже в 1732 г., а иные вовсе не присягали. За это множество церковников и детей духовенства было отдано в солдаты или в подушный оклад; кроме такого отчисления от своего сословия, виновные по делу о присягах наказывались еще жестоко плетьми. Наказанию этому подвергались и не бывшие у присяг священнослужителя, некоторые были даже расстрижены и тоже попадали или в оклад, или в солдатство. Множество духовных лиц пострадало таким же образом и подверглось ссылке в Сибирь еще за связи с разными опальными людьми и за опущение царских молебнов и панихид.

Духовное сословие было опустошено до того, что Св. Синод насчитывал по епархиям целые сотни церквей, оставшихся вовсе без причтов; вследствие этого в 1740 г. он обратился к императрице с докладом, прося, наконец, пощады своему ведомству. Императрица указала остановить разбор.

Со времени импер. Елизаветы разборы стали значительно легче, касаясь, главным образом, людей безграмотных, к церковной службе совсем не годных.

Окончательное расторжение сословной замкнутости духовенства последовало в 1869 г., когда дети духовенства были вовсе отчислены от состава духовенства, после чего духовное сословие определилось только кругом лиц, состоящих на действительной церковной службе.

При Петре I последовали весьма важные перемены, связанные с вопросом о церковных вотчинах. Касались они только высшей иерархии и монастырей, владевших вотчинами, и лишь очень небольшого числа имевших вотчины церквей и соборов.

По учреждении Св. Синода в 1721 г. церковные имения снова были отданы в заведование духовных властей, и сам Монастырский приказ перешел в ведомство Синода. Но архиереи и монастыри и после этого не могли распоряжаться своими вотчинными доходами самостоятельно, а должны были довольствоваться с ним одними своими штатными окладами, все же остальное целиком отдавать в распоряжение правительства.

Юридически вотчины эти считалась церковной собственностью, но фактически духовное ведомство было над ними только управляющим, а настоящем хозяином было государство. В таком положении вопрос о церковных вотчинах оставался до 1760-х годов, наклоняясь, очевидно, к решению в смысле полной ее секуляризации.

При Анне Ивановне до церковных вотчин добралась страшная тайная канцелярия и разорила их вдосталь.

В 1738 г. Монастырский приказ, который заменен был Коллегией экономии в 1726 г., и управлявший вотчинами, совсем был передан в ведомство Сената.

Елизавета Петровна опять отдала церковные вотчины в руки духовенства.

Петр III включил все церковные вотчины в общий состав имуществ государственных, а на содержание церковных учреждений определил штатное жалование.

Екатерина II, хотя и отменила вначале это распоряжение мужа, бывшее одной из причин его свержения, укрепившись, окончила дело секуляризации церковных вотчин, и все они были переданы в государственное ведомство.

Архиерейские дома и монастыри были разделены на три класса и снабжены соответствующими каждому классу окладами жалования с прибавкой к денежным окладам известного количества земель и разных угодий; определены также оклады на соборы, архиерейские богадельни, инвалидов (вместо содержания их в монастырях) и на духовные школы.

Против отбирания церковных имений выразил резкий протест один архиерей из украинцев - АРСЕНИЙ МАЦЕЕВИЧ. Он доказывал неприкосновенность церковного достояния, которого не трогали даже татарские ханы. Мацеевича лишили сана и сослали в монастырь, но

и там он вел себя неспокойно. Тогда он лишен был монашества и заключен в тюрьму с именем Андрея Враля.

Содержание белого духовенства оставалось постоянно на попечении главным образом приходских обществ. В "Прибавлении к Дух. регламенту" высказано было предположение назначить в пользу приходских причтов постоянные годовые взносы со всех приходских дворов, но предположение это не осуществилось.

Более полезными для улучшения средств духовенства были только меры к равномерному распределению приходов, сокращению числа церквей и учреждение штатов (в 1722 г.). На 100 дворов полагался причт из 3-х членов, на 200 - двойной, на 300 - тройной.

При Екатерине II было положено продолжить наделение приходов землей (которое остановилось в конце ХVIII в.) в количестве 33-х десятин на штат. В штаты вошли только соборы и до 105 церквей. При Екатерине II выдана была обязательная такса за требы.

Имп. Павел, благоволивший к белому духовенству, продолжил надел церквей землями, и возложил обработку этих земель в пользу причтов на прихожан, но Александр I отменил это распоряжение как не удобное на деле.

В начале XIX в. поднимается вопрос о назначении приходскому духовенству жалования. Надел церквей землями из-за зтого был остановлен. Приходы разделялись на несколько разрядов с окладами от 300 до 1000 руб. на причт в год. За некоторые требы священник уже не имел права требовать вознаграждения.

Однако проект о жаловании духовенству до конца осуществлен не был. Обычно решалось так: Синод ассигновал известную сумму денег на содержание некоторых приходов и местные архиереи сами распределяли оклады некоторым бедным или пострадавшим (от пожаров, неурожая и пр.) приходам. Все это носило характер субсидии (денежного пособия), а не жалования.

При импер. Николае I надел церквей землями снова возобновился. Кроме того, для западных епархий (где приходы были немногочисленные, т.к. часть населения была католической или униатской) причтам назначены были небольшие вспомогательные оклады казенного жалования. Тогда же утверждено было положение об обеспечении сельского духовенства землями, церковными домами и пособиями от прихожан. Духовенство, о своей стороны, предпринимало разные меры самопомощи, изыскивая средства для существования, заводя свечные епархиальные заводы, учреждая эмеритальные кассы и т.д. Вопрос о жаловании духовенству не был разрешен вплоть до самой революции 1917 г.

В царствование Александра II в России, как известно, было ликвидировано крепостничество (в 1861 г.), что облегчило (хотя и в очень незначительной степени) положение 23 млн. крепостных. Затем отменены были телесные наказания. Военная служба, продол жавшаяся раньше 25 лет, сокращена была до 5 лет, притом воинская повинность стала всеобщей.

Гражданские реформы Александра II повлияли и на церковную жизнь.

Предприняты были меры к уничтожению сословной замкнутости духовенства. Разрешен был студентам духовных семинарий доступ в университет, хотя впоследствии это разрешение было отменено. Духовенству разрешалось воспитывать своих детей в светских учебных заведениях. С другой стороны, открыты были двери духовных учебных заведений для детей других сословий.

В 1863 году отменены были телесные наказания церковников при общей отмене телесных наказаний.

В 1867 г. уничтожена формально наследственность приходов, так как раньше была практика, что вакантные места после умерших или заштатных духовных лиц закреплять за дочерьми или родственниками занимавших эти места, и приход занимал женившийся на дочери умершего священнослужителя. Но вполне уничтожить наследственности приходов не удалось.

Указом 1869 г. из духовного звания выключены все лица, не имеющие священного сана (дети духовенства, звонари, певчие, сторожа). Утверждены были новые правила о пенсиях духовенству и их осиротевшим семьям.

Малолюдные приходы присоединялись к соседним, а штат сельского причта должен был состоять из двух лиц — священника и псаломщика. Таким образом упразднено было в это время около 200 приходов.

В высшем церковном управлении учреждена должность товарища обер-прокурора Св. Синода на правах товарища министра.

В царствование Александра II многие церковные деятели старались оживить церковно-приходскую жизнь. Поднят был вопрос о древних церковных братствах. С 1864 г. при храмах стали учреждаться церковно-приходские попечительства и церковные братства. Попечительства ставили своей задачей изыскать средства для улучшения содержания приходских церквей и причта, заведение и содержание в приходах школ, больниц и богаделен. Спустя 20 лет попечительств числилось свыше 10 тысяч.

Церковных братств было значительно меньше. Рядом с братствами стали возникать различные просветительно-благотворительные общества. Таковы: Общество для распространения Св. Писания в России; Общество обителей духовного просвещения, Общество восстановления православия на Кавказе, миссионерское общество.

Общество по распространению Св. Писания в России ставило своей целью распространить книги Св. Писания, изданные Св. Синодом. Оно распространяло их по удешевленной цене или в кредит, даже даром, имело своих книгонош, которые заходили в трактиры, на фабрики, ездили по железным дорогам и, так сказать, убеждали приобретать книги Священного Писания. Само оно никаких книг не издавало и этим отличалось от бывшего Библейского общества.

Общество любителей духовного просвещения, открывшееся в Москве, ставило своей задачей распространение духовного просвещения. Вначале основана была библиотека, затем стал издаваться журнал "Чтения в О.Л.Д.П." и листки духовно-нравственного содержания .

Миссионерское общество, открывшееся в Петербурге, ставило своей целью распространять христианское учение и культуру среди язычников империи.

Подобные цели ставили перед собой и другие общества.

Миссионерская деятельность в синодальный период, сравнительно с предшествующим временем, значительно возросла. Теперь христианство распространяется среди инородных масс Поволжья и Заволжья - в Казанском и Астраханском краях, хотя попытки насадить его там были ранее.

Распространение веры велось совместными усилиями гражданской и церковной властей. Новообращенным предоставлялись льготы, например, освобождение от податей и рекрутства на 3 года (в 1720 г.), денежные и вещевые подарки, раскладка причитающихся с них податей и рекрутщины на некрещенных единоплеменников, прощение совершенных до крещения преступлений. Еще до Петра практиковалась отписка крещеных крепостей от их некрещенных помещиков, мусульман; теперь (при имп. Елизавете) производится изоляция крещеных от некрещенных путем выселения меньшинства в особые слободы. Приостанавливались постройки новых мечетей, ломались некоторые старые мечети. Впрочем, все эти меры были отменены при Екатерине II; правительcтво стало тогда даже покровительствовать магометанству, строить им мечети, снабжать магометанскими книгами из специально для этой цели заведенной типографии, предоставлять муллам права и полномочия духовных лиц. Это повело к отпадению многих новокрещенных, с чем пришлось потом усиленно бороться, прибегая иногда к насильственным мерам.

В Казанском крае дело христианской миссии оживилось в начале ХVIII в. при Казанском митрополите Тихоне, который с помощью ключаря Феодора и иеромонаха Алексея Раифского в течение семи лет обратил в хрисгианство около 7 тысяч иноверцев, преимущественно язычников, так как магометане оказывались всегда упорнее в своей вере. Митр. Тихон открыл также в Казани школу для новообращенных.

После него в 1731 г. в Свияжске для Казанской и Нижегородской епархий была учреждена Комиссия новокрещенских дел, во главе которой стал Алексей Раифский. Он успел обратить до 1300 чуваш и завел для них школу при Свияжском Богородицком монастыре, в котором был архимандритом.

Всех крещеных в районе казанской миссии при Елизавете насчитывалось свыше 430000 душ. Крестившиеся были преимущественно язычники - мордвины, черемисы, чуваши, вотяки.

Татары же, поддерживаемые своими муфтиями и муллами, крестились неохотно (всего крестилось 8 тысяч).

В начале XIX века на чувашский, татарским и другие языки были переведены Катихизис, Четвероевангелие, Литургия Златоуста и Литургия Василия Великого.

В половине ХVIII в. из ламаизма (буддизма) было обращено около 8 тыс. калмыков, живших в Нижнем Поволжье и Прикаспийских степях, на их язык было переведено евангелие от Матфея и Катехизис, хотя калмыки после опять вернулись в ламаизм.

В Архангельской епархии в первой половине XIX в. крещено более 3300 самоедов. Для них переведены на их язык Новый Завет, Катихизис и некоторые молитвы. По тундрам Севера устроено для них три церкви и три школы.

Распространение христианства в Сибири в ХVIII в. продолжа лось трудами отдельных личностей.

Из сибирских архиереев миссионерскими подвигами особенно отличился митр. Тобольский Филофей Лещинский (с 1702 г.). С помощью ученых киевских монахов он в течение 19 лет крестил до 40 тыс. остяков, вогулов и других сибирских инородцев.

Для успешного распространения, христианства в Восточной Сибири в 1707 г. была открыта Иркутская епархия. Из святителей ее на миссионерском поприще прославился воспитанник Киевской академии св. Иннокентий Иркутский. Он обратил в христианство множество бурят и устроил школу для образования миссионеров.

В первой половине XIX в. в Западной Сибири в Томской губернии (в Алтайском крае) прославился своей миссионерской деятельностью архим. Макарий Глухарев, человек глубоко религиозный, образованный (магистр богословия). Он изучил алтайское наречие татарского языка и начал проповедь в Алтае, жители которого были еще совсем не знакомы с христианством. Он перевел для язычников-инородцев евангелие от Матфея, Десять заповедей и некоторые молитвы. 14 лет трудился он на этом трудном своем поприще, успев дать устройством своей миссии прекрасный образец для других миссий. Он устроил несколько миссионерских станов, училище, женскую благотворительную общину, больницу.

Начала, на которых устроилась Алтайская миссия, приложены были к миссиям в Восточной Сибири. В половине XIX века Алеутские и Курильские острова, а также Аляска были еще не просвещены, их просвещением занялся Иннокентий Вениаминов, впоследствии митр. Московский и Коломенский

Иннокентий еще в начале XIX в. вместе с семьей выехал в Сибирь на Алеутские острова для миссионерской деятельности. Он обучил туземцев ремеслу, рыболовству, а потом начал миссионерскую деятельность (когда завоевал авторитет). Там у него умерла жена. Вскоре он был рукоположен во епископа новооткрытой Камчатской епархии. Миссионерская деятельность его теперь простиралась на огромное пространство Камчатского, Якутского и Амурского краев. И оленями, и собаками делал он разъезды, доходившие до 8 тыс. верст в год. Сам он перевел Новый Завет и богослужение на якутский язык и сам совершал богослужения на якутском языке.

В 1857 г. преосвященный переселился со своей кафедрой на Амур в г. Благовещенск. В 1858 г. в г. Новоархангельске открыто было камчатское викариатство. В возрасте 70 лет Иннокентий назначен был митр. Московским. Скончался в 1879 г. 82 лет от роду (см. "Ж.М.П.", 1949, 7).

В 1865 г. все русские миссии, действовавшие доселе разрозненно, нашли для себя удобный объединительный центр, полезный для них и в материальном отношении, во вновь открытом в Петербурге Миссионерском обществе. Благотворное влияние его обнаружилось однако не вдруг. Первоначальное его устройство вскоре оказалось неудобным по преобладанию в нем светских элементов. После этого признали необходимым сделать председателем его митр. Иннокентия и перенести его главное управление в Москву. Вскоре утвержден для него новый устав, по которому оно было подчинено Св. Синоду и ограничено в своей деятельности содействием материальному благосостоянию миссий без вмешательства в управление ими в других отношениях, касающихся порядка церковного, учебного и административного и порученных ведению епархиальных архиереев. Для ближайшего местного попечения о миссиях заведены епархиальные комитеты общества под председательством местных архиереев. Средства общества слагались из членских взносов, пожертвований, кружечных сборов и сборов по книжкам членов. С учреждением общества, благодаря его пособиям, оживились и расширили свою деятельность все миссии.

Со времени Петра Великого успеха русского оружия в борьбе с Персией ввели Русскую Церковь в ближайшее соприкосновение с Грузинской Церковью и племенами Кавказа и Закавказья. Православие, некогда (в IV в.) широко распространенное между кавказскими племенами, было давно подавлено здесь магометанством, распространявшимся здесь из Персии и Турции.

Однако в горах Кавказа еще повсюду сохранились ясные следы христианства - в развалинах древних храмов, в народных обрядах, в почитании некоторых святых, а также в соблюдении некоторых постов и праздников.

В половине ХVIII в. Св. Синод послал миссию из грузин к осетинам, затем в конце этого века туда была послана новая миссия из русских. За это время было обращено до 8 тыс. осетин.

Особенно сильно оживилось миссионерство, когда в нем принял участие экзарх Грузии Феофилакт Русанов. Число обращенных при нем достигло до 4-7 тыс. (с 1817 по 1821 г.). Вскоре были обращены почти все осетины.

Но в то же время на Кавказе не дремала пропаганда ислама.

В Дагестане начало распространяться фанатичное учение, известное под именем мюридизма, проповедовавшее безусловное подчинение имаму и газават (религиозную войну против неверных).

В половине XIX в. мюридизм объединил все восточные кавказские племена и повел упорную борьбу с русскими под начальством имама Шамиля. Война закончилась взятием Шамиля в плен.

После подчинения Кавказа началось систематическое подчинение кавказских племен русской христианской гражданственности.

Было открыто специальное общество "Восстановления православия на Кавказе". Задачей общества было: восстановление и умножение православных храмов; устроение школ для горских детей; учреждение в духовных школах классов горских языков; командирование в горы миссионеров; содействие переводам на горские языки Св. Писания и богословских учебных книг.

Несмотря на сильное противодействие мулл, присылавшихся из Турции, дело обращения горцев шло успешно. На Кавказе явилось вскоре два монастыря - в Пицунде и Ново-Афонский близ Сухуми.

После воссоединения Украины с Россией при гетмане Богдане Хмельницком в 1654 г. положение православных в западно-русских областях, подвластных Польше, стало очень бедственным.

Все действия польского правительства и иезуитов направлены были к тому, чтобы православных чрез унию обратить в католицизм. Гонения, которые православные претерпевали в Польше в конце ХVII в. и первой половине ХVIII в., напоминают первые времена Церкви, гонимой от язычников и иудеев. Во время богослужения поляки врывались толпою в храм, били народ и выгоняли из храма. Православных, как овец, силою загоняли в костел или униатский храм, заковывали в железные ошейники, морили голодом, били плетьми, а затем всех их записывали в число "обращенных". В этом помогали иезуитам польские жолнеры и нафантазированная ими молодежь.

Производились набеги на храмы и монастыри, разгонялись похоронные процессии, причем поляки ругались над святынями, рвали облачения. Священников "схизматических" травили собаками, ломали им руки, ноги. Правительство снаряжало на Украину целые миссии из базилиан и доминиканцев под прикрытием жолнеров, которые "обращали" православных в униатство или латинство. Православные храмы запрещалось ремонтировать, большинство же церквей обращалось в костелы.

По трактату "вечного мира" с Польшей 1686г. Россия получила право ходатайствовать за православных жителей Польши, взоры которых не переставали обращаться к своим восточным единоплеменникам и единоверцам. Из Польши в Москву постоянно доходили горькие жалобы на гонения за веру.

Знаменитый могилевский епископ, богослов и оратор Георгий Конисский (см. "Ж.М.П.", 1946, 2) едва не был убит в храме в Орше (в 1759 г.) и спасся, выехав из города в телеге, прикрытый навозом. Православные братства, так могущественно защищавшие родную веру в прежние времена, почти везде были закрыты.

Сама уния клонилась к сближению с католицизмом. Замойским собором в 1720 г. принято униатами filioque и постепенно уничтожались в униатских церквах иконостасы, завелись органы, звоночки и другие католические принадлежности. Униатское духовенство начало брить бороды и делалось во всем подобным латинским ксендзам.

Тяжелое положение православных в Польском государстве заставляло их неоднократно обращаться к Русскому государству за помощью.

Во время коронации Екатерины II между прочими присутствовал архиеп. Георгий Конисский. В трогательной речи он изобразил пред нею крайне бедственное положение православных в пределах Польши. Через своих посланников Екатерина потребовала, чтобы положение православных в Польше было облегчено. Польский сейм не исполнил требований императрицы. Среди русского, белорусского и украинского населения Польши после этого поднялось сильное религиозное движение, направленное против ненавистной унии. Средоточием этого движения были Переяславская кафедра, которой подчинены были все православные приходы Западной Украины и на которой сидел тогда ревнитель православия епископ Гервасий Линцевский, и Матронинский монастырь в Чигиринской области, где игуменствовал энергичный Мелхиседек Значко-Яворский. По селениям строились и возобновлялась православные храмы, а в Переяславе ставились для них священники. Георгий Конисский и Мелхиседек ездили в Варшаву. В сильной речи на сейме, тогда же переведен ной на разные европейские языки, Георгий изобразил такую потрясающую картину страданий православия в Польше, что король обещал сделать все для восстановления прав православного народа. Мелхиседек воротился в Украину с грамотой короля и с письмами к униатским властям о прекращении гонений.

Но все это повело только к большому усилению польского фанатизма. Для православного народа и духовенства настало самое тяжкое время всевозможных насилий и истязаний за веру; были даже случаи убийств. Игумен Мелхиседек попал в униатскую тюрьму и был чуть не замучен. Тогда украинский народ окончательно пришел в отчаяние и поднял бурное и кровавое восстание под начальством Гонты, Железняка, известное под названием Колиивщины, сопровождавшееся избиением евреев, униатских попов, ксендзов, панов и разорением панских дворов. В бунте заподозрены были и Гервасий с Мелхиседеком. Униаты торжествовали повсюду и снова завладели всеми приходами. Преследование православных продолжалось до 1772 г., до первого раздела Польши, после которого от долгих страданий получила возможность отдохнуть по крайней мере хоть Белоруссия, доставшаяся по этому разделу на долю России.

Православная церковь этого края стала быстро поправляться. Униатские приходы подали массу заявлений о желании снова возвратиться к православию. Но в Петербурге медлили с ответом на эти заявления, и только лет уже через 8 пришел, наконец, рескрипт с дозволением обращать в православие только те приходы, которые заявят о том общее желание всех прихожан. Причиной такой медленности правительства была его крайняя внимательность к интересам, католиков и стремление блеснуть перед Европой модной веротерпимостью. Екатерина дала полякам особого католического архиепископа Станислава Сестренцевича и снабдила его богатейшими средства ми. Католические монастыри сохранили все свои владения, тогда как имения православных монастырей была секуляризованы. Екатерина оставила неприкосновенным даже орден иезуитов, несмотря на то, что он был упразднен самим папой.

Для управления православными приходами в польских владениях в 1785 г. назначен был новый переяславский епископ Виктор Садковский. Но как только он вступил в отправление своих обязанностей, так и пошли пугливые толки, что он чрез своих священников и монахов возбуждает народ к резне католиков, что в его архиерейском доме и в монастырях приготовлены уже и склады оружия. Вскоре В. Садковский был арестован и увезен в оковах в Варшаву, а в его доме и по монастырям произведены обыски, ничего, разумеемся, не нашедшие. В таком положении дела православия в Польше оставались до 1793-1795 годов, когда последовали второй и третий разделы Польши, и России возвращены были остальные древнерусские области, кроме Галиции, доставшейся Австрии.

Ближайшее знакомство правительства с Польшей к тому времени уже многое успело изменить в его отношениях к польской интеллигенции. Указом 1794 г. воссоединение униатов было разрешено, наконец, в полной мере. Русский народ с такой готовностью отозвался на призыв родной Церкви, что к концу царствования Екатерины (+1796) число воссоединенных униатов дошло до 2000000 душ.

Благодаря веротерпимости Александра I, католичество пользовалось полнейшей свободой, началось даже совращение (С. Сестренцевичем) униатов в католичество. Однако сами униатские епископы начинают сближаться с православной Церковью и очищать унию от латинских примесей.

Более решительное присоединение к православию совершилось при имп. Николае I и Александре II.

Николай I содействовал объединению, но, с другой стороны, не допускал бунтов крестьян против помещиков (если последние были даже и католиками).

Воссоединение на Украине шло быстро, а в Белоруссии тяну лось. Католический митрополит Станислав Сестренцевич (жил до 90 лет), воспользовавшись веротерпимостью Александра I, развил большую деятельность, направленную на воссоединение униатов с католичеством. Благоприятствовало этому и то, что большинство помещиков были католиками, а их крепостные - униатами; во внутренние же дела помещиков и крепостных правительство не вмешивалось.

Однако среди православной иерархии явился известный еп. Холмский СМАРАГД. Он начал воссоединение снизу, с крестьян, которые не были помещичьими и не имели нажима от помещиков. Но вскоре он повел воссоединительную деятельность и среди крепостных. Тут произошло столкновение. Помещики обвиняли Смарагда в насилии над униатами. Правительство не могло идти против помещиков и дало указ Смарагду мягче действовать. Смарагд тогда сам перешел в другую епархию.

Более успешным было воссоединение сверху, деятелем которого был ИОСИФ СЕМАШКО. Родился он в 1798 г. в униатской семье на Киевщине. Окончил Немировскую гимназию (на Винничине) и Виленский университет. Преподавание там велось на польском языке, хотя и было указание после присоединения Западной Украины и Белоруссии к России преподавание вести на русском языке. Правда, преподавалась там русская литература, но, кроме биографий писателей, ученик ничего не знал. Словом, Семашко образование получил в униатском духе, или вернее, в католическом.

Семашко был назначен членом Луцкой консистории, а через два года послан в Петербург на должность асессора униатского департамента католической коллегии.

Между тем Иосиф разработал уже общий план воссоединения униатов, состоявший в том, чтобы после надлежащей предварительной подготовки воссоединение единовременно было принято повсюду всем униатским духовенством. Выполнение этого плана под его руководством ведено было с строгой постепенностью и в величайшем секрете от католической партии. Первой и важной мерой к постепенному сближению униатского духовенства с православной Церковью было введение в церквах и монастырях православной обрядности с отменой всех латинских новшеств. Для восстановления православного богослужения по всем униатским церквам разосланы были служебники московской печати.

Архиерей Иосиф, Василий и Антоний совершали по униатский епархиям неутомимые разъезды, стараясь лично вводить подведомственное духовенство в свой план воссоединения подробными разъяснениями и увещаниями и собирая с него подписки в том, что в свое время оно вместе с ними разом примкнет к воссоединению, как дело созреет.

Воссоединением галичан занялся впоследствии прот. Иоанн НАУМОВИЧ (см. "Церковний вісник", 1956).

Хотя формально на территории Юго-Западной Руси уния была прекращена, но в 20-е годы XX в. она возобновилась.

Окончательное воссоединение униатов в пределах Руси (в Галиции) сталось в 1946 г. Деятелем этого воссоединения были епископ Львовский Макарий и инициативная группа униатского духовенства во главе с настоятелем Львовской Св. Преображенской церкви прот. Гавриилом Костельником.

Католицизм был подавлен воссоединением униатов. Печаль Рима еще более увеличилась оттого, что с воссоединением униатов он потерял немало католиков.

В 1840-41 гг. в православие вместе с униатами обратилось до 20 тыс. католиков. Новое усиление обращений католиков в православие произошло после польского восстания в 1863 г., в котором деятельное участие принимало католическое духовенство, поддерживая партию "белых", борющихся за восстановление Польши "от моря до моря". После этого обратилось в православие до 50 тыс. католиков.

В конце ХІХ в. замечалось сильное стремление к возвращению в православие чехов-католиков. На Волыни их присоединилось до 7 тыс. Случаи обращения католиков в православие даже среди католического духовенства наблюдались и за границей.

Эти обращения особенно стали усиливаться с 1870 г., после пресловутого Ватиканского собора.

Кроме католиков, православная Церковь привлекала к себе в Западном крае протестантов. После победы Петра I над шведами началось восстановление православия повсюду, где оно было до шведского владычества. Так, была восстановлена Корельская епархия, возобновлены древние обители: Валаамская и Коневская. После завоевания Петром Эстляндии и Лифляндии и Екатериной - Курляндии , наблюдается среди эстов и латышей движение к переходу из люте ранства в православие. Следы древнего православия в этих облас тях были почти совсем уже истреблены немецким протестантским владычеством. В 1830 г. там было не более 20 тыс. православных жителей. Вскоре, поэтому, в Риге открыто было псковское викариатство. Однако православное духовенство встречало там сильное противодействие со стороны немецких баронов и пасторов, которые открывшееся движение перехода протестантов в православие выставляли как бунт против помещиков.

Царское правительство, защищавшее интересы баронов, не решалось раздражать последних. Это очень повредило делу православия. Было выдано даже общее распоряжение о шестимесячном сроке между заявлением о переходе в православие и самим присоединением. Если раньше число обращающихся доходило до 30-50 тыс. в год, то после 1847 г. быстро упало. Но благодаря деятельности рижского викария Филарета Гумилевского дело православия было поставлено на твердую почву. Вскоре Рижская епархия стала самостоятельной.

Что касается православия в Финляндии, то там православная Церковь была на положении не господствующей, а только терпимой; она там подчинена была местным финляндским узаконениям, созданным, конечно, в интересах лютеранской церкви. Концом такого положения православия было учреждение там архиерейской кафедры.

Еще со времен Петра I наблюдается желание англиканской епископальной церкви присоединиться к православной Церкви. В 1868 году в Св. Синод поступило предложение членов англиканской церкви о взаимном общении в богослужении и таинствах, с соблюдением своих обрядов. Это было побуждением для Русской Церкви к открытию кафедры в Сан-Франциско.

Вопрос о единении церквей (англиканской и православной) не разрешен и до сих пор вследствие того, что исторически не доказано, имел ли первый англиканский епископ Паркер каноническое (апостольское) рукоположение, т.е. не выяснен вопрос - имеет ли англиканская церковь апостольское преемство иерархии.

Православие начало появляться в Китае в конце ХVII в., когда 300 казаков воеводского города Албазина, вместе со своим священником о. Максимом Леонтьевым, переселились, по приглашению китайского императора, в Пекин и были зачислены в личную императорскую охрану. В 1715 г., с согласия богдыхана, была организована в Пекине уже первая православная миссия, которая, впрочем, обслуживала только русских, проживающих в Китае, главным образом, русскую роту.

В деятельности своей русская миссия не пускалась ни в пропаганду, ни в политику, чем заслужила доверие подозрительных китайцев, а поэтому китайское правительство дозволило увеличить русской православной миссии свои штаты.

В 1807 г. настоятелем миссии назначен известный архимандрит ИАКИНФ БИЧУРИН, который за 13 лет своей работы в Китае написал много трудов по географии, религии, литературе, истории Китая, Монголии и Тибета. Впоследствии китайское правительство разрешило миссии вести миссионерскую работу среди китайского населения.

С 1861 г. в Китае была открыта русская дипломатическая миссия, дела которой несла до этого миссия духовная. Последняя получила после этого большую возможность сосредоточить свою деятельность в нравственно-религиозной сфере. Духовная миссия после этого занялась проповедничеством на китайском языке, переводами на китайский язык священных и богослужебных книг.

В 1914 г. Русская духовная миссия имела в Китае 19 церквей, 20 школ, 32 миссионерских стана и обслуживала 10 тыс. православных китайцев.

Миссионерскою деятельностью Иннокентия, Вениаминова положено начало распространению православной веры в Америка, на острове Ситхе и Алеутских островах. Для руководства американскими церквами открыто было камчатское викариатство (1858 г.), упраздненное в 1867 г. с уступкою русскими Аляски с островами Соединенным Штатам. Взамен его, по мысли митрополита Иннокентия, открыта была (1870 г.) самостоятельная алеутская епархия в Сан-Франциско, которой и подчинены все православные церкви Америки. Алеутская епархия - самая обширнейшая в свете: она простирается от Берингова залива до Буэнос-Айреса, от Тихого до Атлантического океана, но имеет очень малое количество церквей. Паства ее состоит из людей самых разнообразных народностей - русских, славян, греков, индийцев, негров, испанцев, англичан и американцев. Громадность расстояний, разнообразие наречий, малочисленность духовенства и отсутствие единства в самой пастве - все это крайне затрудняет успехи здесь православной миссии; тем не менее успехи эти заметны особенно среди чехов-католиков, униатов из Галиции и даже среди самих американцев, принадлежащих к англиканской церкви.

С течением времени Палестинское общество приняло к своему титулу прибавку: "императорское". Общество отличалось безукоризненной заботливостью о православных русских паломниках в Святой Земле, где имело несколько прекрасно обставленных приютов-гостиниц.

Богослужение Русской Церкви долгое время требовало постоянных исправлений, причиной чему служило отсутствие точных установленных богослужебных чинов.

Богослужебная реформа при патр. Никоне хотя решительностью своей и привела к расколу, однако не выполнила до конца своей задачи, поэтому в синодальный период продолжаются исправления богослужебных чинов и последований.

При Петре I эти исправления проводились слишком резко, так что появились даже слухи о гонениях на православную веру, поэтому во второй половине ХVIII в. эти исправления ведутся уже более осторожно. Были пересмотрены и исправлены: Чин принятия единоверцев, Чин присоединения раскольников, Последование в неделю Православия, обе Триоды.

Были составлены новые службы и акафисты: служба с акафистом св. Стефану Пермскому, акафист св. Алексию, службы Дмитрию Ростовскому, свв. Кириллу и Мефодию и др.

Все эти новые чины и последования издавались под надзором Св. Синода в синодальных типографиях.

Появление новых богослужебных произведений соответствовало увеличению числа праздников.

Были установлены праздники в память новопреставленных свв. угодников: Димитрия Ростовского, Иннокентия Иркутского, Митрофана Воронежского, Тихона Задонского, Феодосия Черниговского. Были установлены праздники в честь славянских первоучителей (11 мая) и св. вел. кн. Владимира (15 июля).

При имп. Елизавете издан указ о заведении возможно приличных икон, а также священных сосудов и облачений по всем церквам; неискусно написанные иконы велено отбирать; правительство обратило внимание на приличное содержание икон и в частных домах, даже в крестьянских избах, и поручило наблюдать за этим духовенству и епархиальной власти. Над иконописцами велено было поставить из лучших мастеров смотрителей. Иконы дозволено было продаватъ только с разрешения архиереев. Св. Синод не раз выдавал распоряжения: отбирать из церквей неискусно написанные иконы, не употреблять в церквах икон резных и литых, кроме распятий и некоторых лепных изображений на высоких местах, не изображать на иконах, вместо священных лиц символов, не допускать в иконописные цехи раскольников, не изменять в древних церквах иконописи и других предметов старины.

Печатные изображения подчинены надзору духовной цензуры. В 1858 г. в Академии художеств положено учредить для образования живописцев особый класс. Около того же времени у нас начал вырабатываться особый стиль иконописи, представляющий соединение иконописи по византийским и древнерусским образцам с приемами живописи и отличающийся большей правильностью рисунка и колорита.

Из русских духовных композиторов лучшими были: М. Березовский (+1777 г.), который первый начал исправлять искажения, введенные в церковное пение разными Галуппи, Сарти и другими иностранцами, и оставил после себя полную литургию, много причастных и концертов, отличающихся большою простотою и согласием музыки с текстом; А. Ведель (+1806 г.), писавший в умилительном духе (известно его: "Покаяния отверзи ми двери"); Д. Бортнянский (+1825) и протоиерей П. Турчанинов (+1855), произведения которых и доселе в большом употреблении; управляющий придворной капеллой А. Львов (+1821), известный переложениями церковных напевов на 4 голоса.

Богат синодальный период и произведениями церковного зодчества. На этом искусстве долгое время тоже заметно отражались разные иноземные западные влияния. В устройстве русских храмов XVIII и начале XIХ столетий видим и протестантские шпицы, и подражания католическим куполам, даже целому собору апостола Петра в

Риме с его знаменитой колоннадой, и пестрые итальянские орнаменты наружных фасадов, которыми особенно отличались постройки Расстрелли, и подражания римским базиликам с их фронтонами и тремя нефами и т.п. В царствование Николая I храмовая архитектура снова воротилась к византийским и древнерусским образцам.

Реформы Петра I коснулись также и духовных школ. Будучи недовольным состоянием Московской академии с ее эллинско-славянским образованием, испытывавшей сильное византийское влияние, Петр отдал ее под покровительство местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского. После этого Московская академия быстро преобразовалась по образцу Киевской академии. Вместе с киевскими преподавателями, латинским преподаванием в нее пришли и все киевские школьные порядки: разделение классов, должности, диспуты и самые развлечения учеников - пение виршей, театральные представления. Ревнители древнего просвещения сильно роптали на новые порядки и доказывали, что латинские учения повлекут за собою разные ереси. Но мысли такого рода уже не принимались во внимание.

В таком же латинском направлении архиереи-украинцы заводили школы по епархиям - в Чернигове, Ростове, Смоленске, Тобольске.

Однако некоторые архиереи-великороссы старались сохранить еще старое направление в духовном просвещении, и среди них особенно известен митрополит Новгородский ИОВ.

Он пригласил к себе братьев ЛИХУДОВ и с их помощью открыл две школы в 1706 г. при своем доме: славянскую и славяно-эллинскую, набрав туда до 100 учеников. Лихуды надолго утвердили в Новгороде прежнее славяно-эллинское направление в науке. Школы их пользовались популярностью, потому что являлись как бы противовесом Москве с ее новой латинской академией.

Митрополит Иов, довольный работой Лихудов, стремился еще более расширить их деятельность и просил у царя прислать ему из Москвы принадлежности бывшей дворцовой типографии С. Полоцкого. Но в 1707 г. у него взяли в Москву Софрония Лихуда, самого деятельного, для греческой школы при типографском дворе, а с одним Иоанникием, человеком престарелым, дела пошли хуже, и просветительным планам митр. Иова не суждено было осуществиться.

После смерти Иова (+1716) и оставшегося Лихуда (+1717) Новгородская школа потеряла свое значение. В 1762 г. Феофан Прокопович перевел всех учеников Новгородской школы в Петербургскую латинскую школу. Эллинская же школа Софрония Лихуда в Москве тоже была соединена с академией, где эллинское учение ставилось после латыни.

После учреждения Св. Синода открытие духовных школ пошло успешнее. "Духовным Регламентом" было предусмотрено открытие духовных школ во всех епархиях, а обучаться в них обязаны были все дети духовенства, как говорилось в "Регламенте", "в надежду священства".

Те из детей, которые уклонялись от обучения в этих школах, исключались из духовного сословия. Духовенство с этого времени приняло поэтому кастовый характер.

Эти архиерейские школы были закрытыми учебными заведениями со строгой дисциплиной и даже редкими свиданиями с родными. Исключались ученики очень редко, и то, если ученик окажется "детина непобедимой злобы".

Управление и наблюдение за школами поручалось епархиальным архиереям. Их внешнее благосостояние, состав курса и учебного персонала - все зависело от личного расположения и забот архиереев.

Содержались школы на счет архиерейских домов. Курс обучения, латинский, рассчитанный на 8 лет, состоял из изучения: 1) латинской и славянской грамматики, 2) арифметики с геометрией, 3) логики, 4) пиитики (теория поэзии, литературы) с риторикой (теория красноречия, наука о правилах искусного ораторского изложения), 5) физики, 6) политики и 7) богословия (на изучение богословия уделялось 2 года). Состав курсов, однако, почти во всех школах по необходимости ограничивался только славянской или латинской грамматикой да букварем Ф. Прокоповича.

Более полный курс, по образцу киевского, начал вводиться в архиерейские школы только с 1730 годов, и то не вдруг. Школы, успевшие завести такой курс, получали названия семинарий, а оставшиеся с одним славянским обучением считались низшими.

До Екатерины II всех семинарий успело открыться 26, но полные курсы до богословия включительно, кроме двух академий, существовали только в 8 семинариях; в остальных учение оканчивалось риторикой, а то не доходило даже и до нее. Из таких неполных семинарий для приготовления к учительству или к высшим епархиальным должностям посылали по несколько лучших учеников доучиваться в чужие полные семинарии или в академии.

Характер образования духовных школ, не исключая академий, был чисто формальный; в низших классах изучались формы языка, в риторике - формы речи, в философии - формы диалектики, и только в богословии все эти формы находили себе искусственное применение в схоластическом развитии богословских истин. География, история и математика, которые велено преподавать "Регламентом", вовсе не преподавались. Из языков изучался один латинский. Школьная дисциплина отличалась большой суровостью. От телесных наказаний не были свободны не только ученики, но даже и сами учителя.

С царствования Екатерины II настало новое время для всего русского образования вообще. Прежний специально-сословный строй его начал сглаживаться; вместо прежней выучки, стали заботиться об общем образовании воспитанников и заводить новые общеобразовательные школы. Общеобразовательные предметы начали вводиться и в курсы духовных школ.

В 1765 г. по желанию императрицы при Московском университете предположено было открыть богословский факультет, а для приготовления для него преподавателей отправлено 16 лучших духовных воспитанников в заграничные университеты, факультет этот . не был открыт и посланные за границу по возвращении распределены были по разным местам, но несколько человек из них попали в учителя духовных школ.

Некоторые архиереи для приготовления учителей посылали лучших своих семинаристов слушать лекции в Московском университете.

Число и достоинство учителей для духовных школ вообще, значительно поднялось за это царствование. Господство схоластики и латыни было поколеблено; стало распространяться изучение греческого языка и языков новых, особенно французского; формальное направление духовного образования восполнялось постепенным введением в семинарии изучения географии, истории, физики и отчасти математики. Богословие и философия преподавались уже во всех семинариях, и учеников знакомили не с одними схоластическими системами, но и с новой немецкой философией и с новым протестантским богословием. На формальное развитие и знание латыни, впрочем, все еще обращали внимание.

В 1800 году возник вопрос о преподавании главных наук на русском, а не на латинском языке, но митрополит Платон, хотя ранее всех архиереев стал заботиться об изучении русского языка в своих школах, решительно высказался против такого ослабления латыни. Что касается содержания духовных школ, то для них определены были штатные оклады.

Правительство распорядилось открыть еще две новые академии, Петербургскую и Казанскую, и до 8 новых семинарий.

На низшие школы окладов не было назначено, и они должны были, поэтому, содержаться на остатки от небогатых семинарских окладов.

Наконец, до последнего времени не было заведено общего управления духовными школами; оставаясь только епархиальными, архиерейскими учреждениями, они не имели ни взаимной между собой связи, ни общего устава, ни определенных однообразных курсов, зависели во всем своем строе от воли и вкусов одних местных архиереев; академии, начинаясь с низших классов, как и семинарии, ничем почти не отличались от последних.

В таком положении духовные школы просуществовали до самого преобразования их в 1808 г. Всех их к этому времени было: 4 академии, 36 семинарий и до 115 низших училищ.

В семинариях, составленных из трех двухгодичных отделений, называвшихся по главным своим предметам риторикой, философией и богословием, последнее отделение имело специальный духовный характер.

В академиях курс делился на два двухгодичных отделения -общеобразовательное и специально-богословское. Окончившим курс в духовных школах всех трех разрядов определены были известные служебные права. Студентов академии по окончании курса положено удостаивать ученых степеней кандидата и магистра и особых окладов по этим степеням, если они примут на себя священный сан; магистры в священном сане получали еще особые кресты. В 1814 г. Комиссия духовных училищ удостоила в первый раз несколько духовных лиц степени доктора богословия - для докторов тоже были назначены особые оклады и докторские кресты.

В начале 1840-х годов были введены: патристика, пастырское и собеседовательное богословия и, кроме того, науки чисто практического характера, - сельское хозяйство, съемка и черчение планов, медицина и оспопрививание, иконописание. Богословские предметы были распространены из высшего специального отделения, где они изучались цельной группой, на все низшие общеобразовательные классы. Несмотря на все такие перемены, уставы Александровского времени в основных своих частях успели просуществовать до 1860-х годов, когда они признаны были уже устаревшими, и задумана была новая реформа духовных школ.

В 1860 г., в царствование Александра II, духовные семинарии и училища опять были переданы в ведение епархиальных архиереев.

В основу академического образования положено было начало специализации по отдельным предметам, для чего последние были разделены на три отдаления - богословское, церковно-историческое и церковно-практическое, на которые студенты записываюсь по собственному желанию.

С 40-х годов XIХ века начали открываться ЖЕНСКИЕ УЧИЛИЩА для девиц духовного звания. Начало было положено в 1843 году открытием училища в Царском Селе на средства казны. С 1860-х го дов, с возбуждением в среде духовенства самодеятельности, по епархиям начали заводиться ЕПАРХИАЛЬНЫЕ ЖЕНСКИЕ УЧИЛИЩА на сред ства духовенства. К концу столетия они имелись в значительном большинстве епархий, служа не только к подъему образования в духовных семействах, но и к подготовке лучших учительниц для церковно-приходских школ.

Епархиальные женские училища имели 6 одногодичных классов. К ним иногда присоединялись приготовительный и специально-педагогический классы.

В 1803 г. в указе "О введении наук в России" и в 1836 г. в указе об открытии народных школ при церквах и монастырях правительство снова заявило свое попечение об образовании народа, но пригласило на этот раз к содействию своему благому начинанию и духовенство. Дело пошло удачнее. Духовенство с сочувствием откликнулось на призыв и стало заводить приходские школы на свой собственный счет и в таком большом количестве, что совершенно спутало понятия всех, гордившихся своим просвещением, людей, которые привыкли толковать о невежестве, обскурантизме и своекорыстии "попов".

В последующее затем время обнаружилось, что самое сильное противодействие развитие народного образования встретило в крепостном праве. До уничтожения крепостного права народные школы держались только в селениях удельных и казенных крестьян, а в селениях помещичьих встречали непреоборимые препятствия. Единственными почти учителями в них были члены местных приходских причтов.

В Министерстве народного просвещения поднялся вопрос о подчинении всех народных школ министерскому ведомству. В 1862 г. вышло распоряжение: приходские школы оставить в ведомстве духовенства, а министерству ведать школами, какие оно откроет само; но такое решение вопроса министерство не удовлетворило. Открывая свои школы, оно старалось присоединить церковно-приходские школы к своим. В этом помогали ему и его денежные средства, из которых оно помогало только тем приходским школам, которые присоединялись к министерским. Затем против школ духовенства встали вновь открытые земства, мечтавшие об устройстве народных школ по европейским образцам; приходские школы одна за другой были присоединяемы к числу земских, часто по желанию даже самого духовенства, которое видело в этом единственный способ доставить им хоть какую-нибудь материальную поддержку. Число подведомственных духовенству школ начало поэтому весьма быстро сокращаться.

В 1701 г. Петром I вызван из Украины и назначен митрополитом в Ростов. Здесь вынужден был вести полемику с раскольниками. Написал против них "Розыск о брынскай вере". Писал и другие труды историко-богословского содержания. Известен также как духовный поэт (+1709 г.) (см. “Ж.М.П.”, 1947, 6; 1949, 1; 1955, 9).

В проповедях он является типичным представителем старого польско-киевского риторства, и только сильный природный талант выручал его от странных крайностей этой риторической школы. Современники говорят, что силой своего слова он мог заставить слушателей и плакать, и смеяться, но живого отношения к эпохе у него мало заметно.

ФЕОФАН ПРОКОПОВИЧ, архиепископ Новгородский. Вся богословская полемика направлена преимущественно против католичества, имеется несколько трудов у него и против протестантских богословов.

Много писал по поручению самого царя. Так, кроме "Регламента", писал трактаты о начале патриаршества в Церкви; увещания к раскольникам; о браках с иноверцами; родословную князей и царей; "Первое учение отроком" (Букварь); "Повесть о Кирилле и Мефодие" и др.

Его киевские лекции по богословию, изложенные в семи больших трактатах, изданы были при Екатерине II. Очень много оставил трудов духовно-нравственного содержания и публицистического характера - о необходимости сношения с другими народами, уничтожении национальной замкнутости, пользе просвещения, вреде суеверий к т.п.

АРХИЕПИСКОП ФЕОФИЛАКТ ЛОПАТИНСКИЙ - киевский ученый, приехал в Москву в 1704 г. и был здесь ректором Московской академии. Выступал вместе с Стефаном Яворским против Феофана Прокоповича, обвиняя последнего в протестантстве. Издал "Камень веры", посла чего протестантские богословы принялись разбивать это сочинение. Тогда Феофилакт в защиту "Камня веры" написал "Апокрисис". Но с воцарением Анны Ивановны "Камень веры" немедленно был запрещен (запрещение это снято при Елизавете), а Феофилакт в 1738 г. попал в тайную канцелярию, измученный пытками, лишен сана и посажен в Выборгский замок.

СВ. ТИХОН ЗАДОНСКИЙ - сын дьячка Новгородской епархии.

Окончил Новгородскую семинарию. Из своего нищего и голодного детства вынес самое близкое знакомство с бытом народа и низшей братии. В своей архипастырской деятельности (был сперва епископом Воронежским, а затем удалился в Задонский монастырь) был самым народным иерархом. Его сочинение "Об истинном христианстве" в 6 частях является образцом высокого богословствования в простой, общедоступной форме. Таковы же его произведения: "Сокровище духовное от мира собираемое", увещания, письма и другие творения. Скончался святитель в 1783 г.

Высокопросвещенным богословом и выдающимся архипастырем конца ХVIII и начала XIX века является митр. ПЛАТОН (Левшин), сын бедного дьячка Московской области. Образование получил в Славяно-греко-латинской академии в Москве. По окончании курса некоторое время был преподавателем. В 29 лет уже был архимандритом Троице-Сергиевой Лавры, а через 20 лет - митрополитом Московским.

Отличался изумительным красноречием еще в академии. Уже в это время своими катихизическими беседами он приобрел себе славу второго Златоуста и московского апостола. С течением времени его ораторские дарования развились в большой степени, и он сделался славою екатерининского века. Проповеди Платона отличались глубоким жизненным интересом: в них он обличал рабское подражание русских всему иностранному, презрение ко всему отечественному, обычай отдавать детей на воспитание иностранцам. Проповеди его производили потрясающее впечатление на слушателей. Сделавшись законоучителем наследника престола Павла Петровича и придворным проповедником, Платон встречался при дворе со многими европейскими знаменитостями того времени, и они с восторгом отзывались о нем. О Платоне как ораторе говорили за границей.

В своей деятельности митр. Платон известен и как противник масонства и вредных западных влияний. Много потрудился он в борьбе с расколом, многие раскольники благодаря его разумной деятельности возвратились в лоно Церкви. Митр. Платон написал "Устав о единоверии", "Церковную русскую историю", "Катехизис" и другие труды. Скончался в 1812 г.

ЕВГЕНИЙ (БОЛХОВИТИНОВ), митрополит Киевский и Галицкий (1767-1837). Ученый историк и археолог. Известнейшим его трудом является "История российской иерархии" в 6 частях - необходимая справочная книга, давшая прочное основание последующим трудам по церковной истории. Евгений до конца жизни занимался своими археологическими и историческими работами, посвящая свои труды преимущественно собиранию материалов, разработке первоисточников и всякого рода каталогизации. Во всех епархиях, где он служил - в Новгороде, Вологде, Пскове, Киеве - везде он изучал местные архивы, собирал сведения об иерархах, монастырях, святынях и составлял обо всем заметки, каталоги и цельные исследования. Так явились его "Разговоры о древностях Новгорода", "Описание Киево-Софийского собора и Киево-Печерской лавры" и другие. Осталось от него более 150 проповедей.

ФИЛАРЕТ (ДРОЗДОВ), митрополит Московский (1783-1867). Известный проповедник и глубокий богослов. Более полувека удерживал за собою это первенство богословского и проповеднического авторитета. После учебных преобразований, в должности ректора академии и члена Комиссии духовных училищ, он был одним из главных руководителей духовного образования. Из академических трудов его получили классическое значение его толкование на 67 псалом, "Записки на книгу Бытия" и "Начертание библейской истории". Из последующих трудов известен его Катихизис, на котором воспитывались в религии все молодые поколения русских людей с 1820-х годов.

ИННОКЕНТИЙ (БОРИСОВ), архиепископ Херсонский (+1857), воспитанник Киевской академии, знаменитый богослов и проповедник. Его проповеди отличаются чистым и живым языком, картинностью изображения и глубиной религиозного чувства. Этими качествами они производили неотразимое впечатление на ум и сердце слушателей. Особенный эффект сообщала им импровизаторская способность проповедника, которой он владел в совершенстве. Он обыкновенно произносил свои проповеди без тетрадки. Силою своего ораторского таланта он поднял и ободрял унылый дух одесской паствы, когда Одесса в Крымскую войну подверглась бомбардировке неприятельского флота, поднял дух защитников Севастополя, явившись среди них со своим пастырским словом. По силе красноречия Иннокентий сравнивается с Филаретом Дроздовым.

Написал много трудов, которые изданы в одиннадцати томах. Важнейшими из них являются: "Последние дни земной жизни Иисуса Христа", "Жизнь ап. Павла", "Историческое обозрение богослужебных книг", "О начале христианства в Польше" и другие.

МАКАРИЙ (БУЛГАКОВ), митрополит Московский (1816-1882), воспитанник Киевской академии. Родился в семье бедного священника Курской губернии. Отец его скоро умер, и мальчик рос без всякого ухода и был на вид болезненный и хилый. Мать, оставшаяся без всяких средств, поместила его в духовное училище на казенный счет. В училище он учился очень слабо, но мало-помалу здоровье его стало улучшаться, и будущий святитель стал одним из первых учеников. Успешно окончив семинарию, а затем академию, Макарий был оставлен при академии преподавателем церковной и гражданской истории. Через два года после окончания академии за труд "История Киевской академии" удостоен был звания магистра, а спустя еще четыре года (в 1847 г.), будучи профессором академии, за сочинение "Введение в православное богословие" получил степень доктора богословия. Затем он был хиротонисан во епископа и назначен ректором Петербургской академии. Впоследствии Макарий занимал кафедры: Тамбовскую, Харьковскую, Литовско-Виленскую, и, наконец, вступил на Московскую митрополичью кафедру.

Литературная деятельность митр. Макария весьма обширна. Во время ректорства в С.Петербургской академии написал "Православное догматическое богословие" в 5 томах. Оставил митр. Макарий также большой труд "История Русской Церкви" в 12 томах, которая доведена до патр. Никона, и другие сочинения.

ФИЛАРЕТ (ГУМИЛЕВСКИЙ), воспитанник Московской академии, архиепископ Черниговский, тоже начал с "Опыта православного догматического богословия", потом написал несколько сочинений по истории, такие, как "История Русской Церкви" в 5 книгах, "Историческое зрение об отцах Церкви" в 3 частях и другие.

ФЕОФАН (ГОВОРОВ), епископ Тамбовский, сын священника Орловской губернии, родился в 1815 г., высшее образование получил в Киевской академии и еще до окончания курса принял монашество. Впоследствии назначен был на епископскую кафедру в Тамбов, но вскоре оставил кафедру и удалился в Тамбовскую Вышенскую пустынь. В этой пустыни он прожил 28 лет в полном уединении и непрерывных трудах. В первые шесть лет он ходил ко всем службам в монастырскую церковь, а в праздники принимал участив в богослужении. Но с 1872 года он прекратил всякое сношение с людьми, кроме настоятеля и своего духовника. В комнатах у себя он построил собственными трудами церковь, в которой и совершал один каждый день богослужение.

Питался он столько, чтобы только поддерживать физические силы. Яйцо и стакан молока составляли его дневную пищу в скоромные дни. Жил он при самой скромной обстановке. Единственным богатством его была богатая коллекция книг на русском, славянском, греческом, французском, немецком и английском языках.

Но и в полном уединении от мира и людей великий подвижник был великим учителем благочестия для людей. К нему со своими духовными запросами и недоумениями обращались целые массы его почитателей. Он ежедневно получал от 20 до 40 писем, и никого не оставлял без своего совета и руководства. Письма святителя дышат отзывчивостью чувства, глубиною мысли, простотою и задушевностью; он написал много трудов по христианской аскетике и толкованию Свящ. Писания. + 1894.

Кроме иерархов, много потрудились на пользу русской богословской науки и представители белого духовенства, такие, как:

Прот. ГЕРАСИМ ПАВСКИЙ, воспитанник Петербургской академии. Сын бедного священника, очень даровитый от природы. Павский до десятилетнего возраста учился только по Псалтири и Часослову; потом отец отдал его в духовную семинарию, после которой, преодолевая все трудности, он окончил академию со степенью магистра. Известен как филолог, экзегет, глубокий знаток греческого и еврейского языков. Написал знаменитое сочинение "Филологические наблюдения над составом русского языка". Он издал также классическую еврейскую грамматику. +1863.

Выдающимся церковным ученым является проф. Московской академии ФЕОДОР ГОЛУБИНСКИЙ - философ-богослов.

Эпоху подлинной церковно-исторической науки в Русской Церкви открывает известный ученый, ректор Московской академии, профессор прот. А.В. ГОРСКИЙ (+ 1875). Не принимая монашества, он вел монашеский образ жизни. В 1860 г. принял сан, будучи холостяком. Он преподавал древнюю церковную историю 30 лет. Его уче ная эрудиция изумляла всех, он получил даже название ходячей эн циклопедии.

Непревзойденным историком является и БОЛОТОВ В.В. (см. "Ж.М.П.", 1954, 1) (+1900), проф. Петербургской академии. Этот человек представлял из себя редкое сочетание глубокого ученого, могучего ума, блестящей памяти, знатока классических, европейских и восточных (включая абиссинский) языков.

Умер от физического истощения в полном разгаре ученой деятельности (на 46 году жизни). После его смерти проф. Бриллиантовым издан был курс его лекций по древней церковной истории в 4-х томах, доведенный до разделения Церквей.

Известным не только у нас, но и на Западе, является проф. Московского университета и Московской духовной академии А.П. ЛЕБЕДЕВ (+1910), написавший капитальный труд - "История вселенских соборов IV-VIII вв.".

"Историю догматических движений" написал тоже профессор Московской академии А.А. СПАССКИЙ (+1910).

По истории Русской Церкви известен труд ЕВГЕНИЯ ГОЛУБИНСКОГО - доведен до И. Грозного. Особенностью Е. Голубинского является его разрушительный скептицизм, с которым он оценивает достоверность церковно-исторического предания, записанного в летописях и других древних источниках. Голубинский начисто отрицает многие общепризнанные факты древнего периода истории Русской Церкви. Голубинскому принадлежит и "Краткий очерк по истории славянских церквей".

Как учебное руководство получили значение книги П. ЗНАМЕНСКОГО - по истории Русской Церкви; Е. СМИРНОВА - по истории древней Церкви; Е. СОЛЯРСКОГО - Руководство по нравственному богословию; ДМИТРИЕВСКОГО - Изъяснение литургии. Известность приобрели историки И. ЧЕЛЬЦОВ, М. КОЯЛОВИЧ, И. ЧИСТОВИЧ и другие.

Самой важной из богословских работ первой половины ХVIII в. было исправление Библии, существовавшей все это время в неисправном издании 1663 г. и сделавшейся такой библиографической редкостью, что, например, на Украине, по словам святителя Димитрия Ростовского, ее трудно было найти даже по церквам.

Первая мысль о новом исправленном издании ее принадлежала Иову Новгородскому, который собирался заняться им при своей семинарии; но указом 1712 г. Петр поручил это дело Феофилакту Лопатинскому и Софронию Лихуду со справщиками печатного двора, под наблюдением местоблюстителя Стефана. Исправления указано делать по тексту LXХ.

Св. Синода пришлось поручить его особой комиссии только под наблюдением Синода. За недостатком людей не скоро составилась и эта комиссия. До 1747 г. работал над Библией только один знающий человек, учитель Московской академии иером. Иаков Блонницкий. Наконец, в этом году решено было вызвать на помощь ему двух учителей из киевской академии, где священная филология находилась тогда в цветущем состоянии, которым и суждено было закончить многолетнюю и сложную работу.

Блонницкий работал с ними только до 1748 г. В общем плане они ближе всех прежних комиссий сошлись с первой комиссией Феофилакта; стараясь держаться ближе к старому славянскому тексту, они принимали в расчёт, кроме текста LХХ, и другие тексты греческие, латинский и еврейский, по которым составлен старый славянский перевод, вновь перевели с греческого книги Товита и Иудифь, 3 Ездры исправили по Вульгате, сделали много новых исправлений, перечислили все исправления в особой рукописи и отчасти в предисловии к Библии с историей всего исправления и снабдили свой труд краткими изложениями содержания каждой библейской книги.

Наконец, в 1751 г. новая Библия была напечатана по одному только исправленному тексту и пущена в продажу. Нужда в ней так была велика, что за первым изданием скоро понадобились другие.

В XIX в. поднят был вопрос о переводе на русский язык Св. Писания. Еще при Александре I было основано в России Библейское Общество (в 1813 г.) по предложению английских методических пасторов Патерсона и Гинкертона. На первых порах они предложили правительству через князя Голицына издавать и распространять библейские книги только между живущими в России инородцами и иностранцами и только на их языках. Царь и кн. Голицын отнеслись к их предложению весьма сочувственно. Царь сам лично записался в члены общества с ежегодным взносом в 10000 рублей. Голицын принял на себя звание президента в административном комитете общества. После этого в члены общества поспешили записываться все чиновные, сильные и богатые люди как в столицах, так и в провинциях, и дела его быстро пришли в самое блестящее положение. Общество отыскивало нужных переводчиков и каждый год издавало новые переводы Библии и частей ее на разных языках в нескольких типографиях.

В 1826 г. по настоянию министра просвещения адмирала Шишкова общество было закрыто, а имущество все передано в ведение Св. Синода. К сожалению, ревнители веры смешали при этом с Библейским обществом и самое святое дело - сделать Библию доступной пониманию народа. Стали отрицать самую надобность перевода Св. Писания на русский язык, который будто бы совершенно негоден для выражения на нем высоких истин веры, представляет собой язык простонародья, рынка, театра и может только профанировать Св. Писание.

В 1826 г., когда митр. Филарет, шире всех смотревший на дело, завел в Синоде речь о продолжении перевода Св. Писания, некоторые члены Синода решительно высказались против этого предложения. Мудрый святитель, однако, не оставлял своего убеждения в необходимости такого перевода и после 1826 г. Вскоре стали появляться частные опыты русских переводов Св. Писания прямо с еврейского языка, как во дни библейского общества. Первый опыт принадлежал перу известного алтайского миссионера Макария Глухарева; выпуск его в свет был воспрещен. После этого поднялось новое дело о другом переводе на русских язык учительных и пророческих книг Ветхого Завета протоиерея Павского, отлитографированном для руководства студентам Петербургской академии; перевод этот с еврейского же текста снабжен был разными пояснениями и примечаниями, в которых заметили даже рационалистическое направление. Дело это кончилось определением Св. Синода изъять из употребления все экземпляры перевода; сам Павский подвергся келейному испытанию в чистоте своего православия. Обер-прокурор Протасов стал настаивать на мысли о сообщении славянскому тексту Библии церковно-обязательного значения и об ограничении слишком свободного доступа к чтению Библии мирянам. Против перевода Св. Писания с еврейского языка на русский так же решительно высказывался уважаемый член Синода, Филарет, митр. Киевский (Амфитеатров); он стоял за исключительный авторитет текста LХХ и за неизменное сохранение славянского текста Библии, для удовлетворения же потребности мирян в понимании славянского текста считал достаточным издать его только с некоторыми пояснительными поправками, подновлениями и заметками на полях, как в Библии Елизаветинского издания.

Впоследствии вопрос о переводе Св. Писания на русский язык был опять поднят митрополитом Филаретом, и в 1860 г. с благословения Св. Синода был издан перевод Четвероевангелия, а в 1863 г. всего Нового Завета.

Полное издание Библии обязано трудам митрополита Петербургского Исидора и протопресвитера Баженова. В 1877 г. была напечатана Библия уже в полном составе.

Духовно-учебная реформа при Александре I создала условия для развития духовного просвещения. Усилия и дарования академических деятелей были направлены на положительное исследование предметов духовной науки по их источникам. Богословская наука, сбросив оковы схоластики и обратившись к изучению Св. Писания и памятников христианской древности, оживилась и стала постоянно совершенствоваться расширяя размеры своих требований, улучшая причины научной разработки, вводя новые методы исследования. Появились и в рукописи, и в печати, и большею частью не на латинском, а на русской языке самостоятельные толкования на книги Св. Писания, опыты симфоний, разные богословские сочинения.

В это время появились также и переводы некоторых святоотеческих творений. Издания эти были отрывочны и не часты.

В царствование Николая I эти издания приурочены были к периодическим духовным журналам и получили широкое развитие.

Переводами творений свв. отцов занимались, главным образом, духовные академии, чем дали русскому православному миру целую сокровищницу святоотеческой мысли и поэзии на родном языке. Так, при Московской духовной академии переведены труды: св. Афанасия Великого, св. Василия Великого, св. Григория Богослова, св. Григория Нисского, св. Епифания Кипрского, св. Макария Египетского, св. Ефрема Сирина, св. Кирилла Александрийского, св. Кирилла Иерусалимского, блаж. Феодорита и др.

При Петербургской духовной акдемии переведены труды: св. Иоанна Златоустого, св. Феодора Студита, Евсевия Кесарийского (Церковная История), церковные истории Сократа, Созомена, Евагрия.

При Казанской духовной академии - труды Оригена, Дионисия Александрийского, св. Ипполита, св. Амвросия Медиоланского.

Киевская духовная академия переводила труды западных отцов - Тертуллиана, блаж. Иеронима, блаж. Августина.

Переводы эти издавались в академических журналах. Печатный орган Казанской Духовной академии "Православный собеседник", кроме святоотеческих творений, дал перевод "Деяний" соборов вселенских и поместных. В "Православном обозрении" печатался перевод апокрифических сказаний, творений мужей апостольских, апологетов.

"Церковный вестник" в последнее время (с 1893 г.) выслал своим подписчикам в качестве бесплатного приложения "Полное собрание творений св. И. Златоуста".

В целях распространения православной веры среди многочисленных в России инородцев Св. Синод в 1803 г. принял меры к переводу начатков христианской веры на инородческие языки. Скоро и появились такие переводы: на черемисский, чувашский, мордовский, олонецкий, корельский, татарский, калмыцкий, персидский языки.

С открытием в Петербурге Библейского общества появились переводы на инородческие языки книг Св. Писания и разных брошюр религиозно-нравственного содержания.

С 1814 г. в течение десяти лет вышли переводы Нового Завета на языках ногайском, персидском, татаро-турецком, чувашском, мордовском, черемисском, калмыцком, зырянском, вотяцком, корельском.

Вскоре появились переводы литургий на чувашском и черемисском языках. В 1824 изданы на осетинском языке молитвы, катехизис, Евангелие, литургия и чинопоследования крещения, брака и погребения.

С половины XIX в. Казанской духовной академией предпринят перевод священных и богослужебных книг на калмыцкий и татарский языки.

Архимандрит Вениамин Смирнов, известный миссионерской деятельностью в Архангельской губернии, перевел на самоедский язык почти весь Новый Завет, катехизис, некоторые молитвы.

Алтайский миссионер Макарий Глухарев тоже перевел на алтайское наречие татарского языка Евангелие от Матфея, 10 заповедей, чин исповеди, чин крещения, несколько псалмов.

При участии преосвящ. Иннокентия Вениаминова на якутский язык были переведены богослужебные, библейские и другие учительные книги.

В 1883 г. Синодом дано общее разрешение совершать для инородцев богослужения на их родном языке, после чего деятельность по переводу Св. Писания и богослужебных книг на языки других народов России значительно оживилась. Напр., переводческая комиссия при Братстве св. Гурия в Казани в 1900 г. издала книг и брошюр на разных языках 35 названий.

Духовная литература первые свои ростки дала еще в царствование Александра I. Могучая волна просвещения, реформа духовно-учебных школ послужили толчком к появлению первого духовного периодического журнала - "Христианское чтение", который с 1821 г. стал издаваться Петербургской духовной академией, пока в виде трехмесячника.

Издательская деятельность значительно оживилась в царствование Николая I и дала довольно значительные плоды. Так, в 1837 г. при Киевской духовной академии основан ректором ее, архим. Иннокентием Борисовым (впоследствии архиепископ Херсонский), журнал "Воскресное чтение", ставший скоро очень популярным. С 1843 г. при Московской духовной академии стали издаваться "Творения свв. отец", которые вместе с органом Петербургской духовной академии ("Христианское чтение") особенное внимание уделяли переводам святоотеческих творений, занявшись их систематическим переводом.

Под влиянием правительственных и духовных реформ во 2-й половине XIX в. произошел высокий подъем и умственной деятельности. В духовном мире в это время сказалось высоким развитием духовной журналистики. В короткое время появилось небывалое до этого число духовных периодических журналов.

Первым из новых журналов в царствование Александра II появился в 1855 г. "Православный собеседник", издававши при Казанской духовной академии. Журнал вначале выходил 4 раза в год и

был направлен преимущественно против раскола в разных его видах. Впоследствии при "Православном собеседнике" стали печататься "Известия по Казанской епархии".

С 1858 г. в Петербурге стал издаваться еженедельный журнал "Духовная Беседа". Св. Синод сделал этот орган своим официальным и стал помещать там некоторые свои указы и объявления. Но когда Св. Синод перенес печатание своих указов в новооснованный "Церковный вестник" в 1876 г., "Духовная беседа" перестала издаваться.

Особенно счастливым для духовной журналистики явился 1960 год, в котором начали выходить сразу четыре новых журнала: "Православное обозрение" и "Душеполезное чтение", издаваемые в Москве, "Странник" - в Петербурге и "Труды Киевской духовной академии".

"Православное обозрение" - богословско-философский журнал. Он ставил своей задачей быть органом богословско-философской мысли для образованного светского общества в отличие от академических журналов, носивших школьный характер.

"Душеполезное чтение" стремилось дать душеполезное, простое чтение самому широкому народному кругу читателей.

"Странник" отличался тем, что вводил в свою программу беллетристику в виде рассказов. "Труды К.Д.А." построены были по типу академических органов петербургского и казанского. Особенностью этого журнала является стремление к усердной разработке западнорусской церковной истории.

С 1860 г. в Киеве стал издаваться журнал “Руководство для сельских пастырей".

В 1863 г. Московское общество любителей духовного просвещения выпустило в свет почетный научный журнал "Чтение в Обществе любителей духовного просвещения", издававшийся впоследствии ежемесячно.

С 1875 г. проф. М.Д.А. Н.И. Субботиным стал издаваться противораскольнический журнал "Братское слово". В том же году при "Христианском чтении" основан еженедельный журнал "Церковный вестник", который Св. Синод избрал своим официальным органом взамен "Духовной беседы". Последняя, потеряв в связи с этим подписчиков, прекратила свое существование.

Во множестве стали появляться "Епархиальные ведомости" - официальный епархиальный орган. Старейшими являются вышедшие в 1860 г. "Ярославские епархиальные ведомости", "Херсонские епархиальные ведомости" и "Тамбовские епархиальные ведомости".

Московское общество любителей духовного просвещения впоследствии стало издавать "Московские церковные ведомости" - лучший епархиальный орган в России и "Воскресные беседы" - религиозно-нравственный еженедельный иллюстрированный журнал для простого народа.

В последней четверти XIX в., в удовлетворение возникавшей потребности народа в духовном чтении, появляется ряд новых журналов. В Москве стали издаваться еженедельные журналы: "Воскресный день", "Кормчий", "Пастырский собеседник" и другие, в "Петербурге - иллюстрированный "Русский паломник".

Огромное распространение получили дешевые "Троицкие "листки". По их образцу стали издаваться "Киевские листки" (с 1884 г.), "Почаевские листки" при "Волынских епархиальных ведомостях" (с 1886 г.) и др.

В 1884 г. “Харьковские епархиальные ведомости” были преобразованы в солидный богословско-философский журнал "Вера и разум".

С 1888 г. вв. Синод стал издавать "Церковные ведомости", состоящие из двух отделов - официального и неофициального. "Церковный вестник" не без сожаления расстался с своей официальностью.

С 1896 г. стал выходить ежемесячник "Народное образование", официальный орган училищного совета при Св. Синоде.

В 1891 г., по недостатку подписчиков, "Православное обозрение" прекратило свои издания. Вскоре прекратилось издание и "Чтений в о.л.д.п.". Московскому академическому органу, "Твореньям св. отцов" грозило совершенное банкротство. Причиной было то, что старые редакторы не умели приспособиться к новейшим условием журнального дела.

Но вскоре успехом стал пользоваться журнал "Богословский вестник", издаваемый вместо "Творений Св. Отец" живым молодым духовным писателем, ректором Московское духовной академии Антонием Храповицким. Оживились и другие журналы, когда изданием их стали заведовить новые редакторы.

С 1896 г. стал издаваться новый противосектантский журнал "Миссионерское обозрение".

В последний год XIX в. появился журнал "Дух трезвости", поставивший своей задачей будить в людях христианские чувства, звать их к трезвой, нравственно-христианской жизни.

Далее, в разгар пресловутого философского вольнодумства ХVIII в. имп. Екатерина аккуратно выполняла все обязанности и обычаи православной Церкви, хранила посты, говела и заставляла так же держаться свой двор.

При Александре I для скрепления расшатанных в ХVIII в. семейных связей вышли постановления, стеснявшие слишком частую практику разводов.

В массе простого русского народа верность религиозным преданиям и нравам отцов и дедов сохранялась крепче и чище. Его религиозная жизнь и по своим достоинствам, и по недостаткам мало изменилась против прежней допетровской жизни. Сообразно с новыми более просвещенными религиозными понятиями, меры духовной и светской власти к возвышению народной религиозности и нравов более всего направлялись к смягчению старой обрядовой исключительности народного благочестия и истреблению народных суеверий.

Такой цели удовлетворял по-своему букварь Ф. Прокоповича, горячо и с преувеличениями восстававший против казавшегося излишним почитания церковной внешности, и книжку эту в 1722 г. указано было читать по частям в церквах вместо уставных поучений.

Духовные власти (Феодосий Яновский) издавали распоряжения о неупотреблении св. таин "за лекарство аптекарское" и т.п. Сам Св. Синод по Духовному регламенту обязывался следить за подобными предметами и проявлениями обрядоверия и издал несколько распоряжении и увещаний, против, например, часовен, ношения по домам икон, против дорогих церковных колоколов, о том, что в богатых ризах на иконы, в дорогих подсвечниках и лампадах "славе Божией и благочестию приплода никакого нет", и т.п.

Истребление суеверий, к числу которых были относимы и все проявления обрядового благочестия, было, можно сказать, специальностью Петровского времени и производилось с необычайной энергией и вместе крайней несдержанностью, производя сильный народный соблазн.

Все власти и духовенство были призваны к преследованию юро дивых, колдунов, кликуш, народных пророков и т.п. людей. За раз глашение ложных чудес и видений назначено телесное наказание и ссылка на галеры с вырезанием ноздрей; кликуш велено пытать, пока не сознаются в обмане; колдуны и распространители суеверий, вредных государству, подвергались смертной казни.

После Петра таким же преследованием суеверий отличалось время Анны Ивановны; затем отношение к ним правительства становится осторожнее и мягче. Указанные недостатки народной религиозности не исчезли и в философский век Екатерины. Но законодательство прямо высказывалось против преследования суеверий суровыми мерами. Все виды, суеверий, даже хуления против веры, были изъяты из ведомства духовного суда и отнесены к ведомству полиции и светского суда, который ограничивался большею частью только внушениями виновным. С духовенства, однако, не снята была обязанность противодействовать суевериям. Благочинническая инструкция митр. Платона почти дословно повторила о суевериях разные пункты Духовного регламента. Духовенству запрещалось служить службы у неведомых гробов и несвидетельствованных чудотворных икон, разглашать чудеса, отчитывать бесноватых и проч. Предметы суеверного чествования старались удалять с глаз народа и прятать. Церковная проповедь постоянно ратовала против суеверий. Из обличителей их особенно известны св. Тихон, митр. Платон.

С царствования Екатерины и особенно Александра I против недостатков народной религиозности лучшими мерами стали считаться меры просветительские - проповедь, литература, народные школы.

Официальные дела об этой ереси начались с 1733 года, когда

хлыстовство было открыто в некоторых московских монастырях. Главные коноводы секты (две монахини и два иеромонаха) подверглись тогда смертной казни, другие сектанты, до 116 человек, на казаны кнутом и сосланы в Сибирь. Правительство вело к ереси такое же строгое отношение и после, а поэтому еретики постоянно скрывали свои убеждения под покровом непроницаемой тайны. Ересь успела распространиться по всем внутренним губерниям, по Волге, по Дону, на Кавказе и в Сибири.

Такая Христовая любовь послужила главной причиной отделения от хлыстовства СКОПЦОВ, которые, оставив у себя почти всю хлыстовскую догматику и обрядность, до крайности развили нравственное учение об умерщвлении плоти, требуя от всех оскопления. Основателем этой секты в половине ХVIII столетия был орловский крестьянин КОНДРАТИЙ СЕЛИВАНОВ, возмущенный хлыстовским развратом и основавший свой отдельный корабль. Он объявил себя сыном Божиим "искупителем" (т.е. оскопителем), пришедшим спасти род человеческий "от лепости" (сладострастия), крестить "огненным крещением" и "сокрушать душепагубного змия" (т.е. оскоплять). Личность его скопцы слили с личностью имп. Петра I, сына "приснодевы" имп. Елизаветы Петровны. Учение его первоначально распространялось в Тамбовской и Рязанской губерниях, но потом проникло всюду.

При Екатерине Селиванов был сослан в Восточную Сибирь, но при Павле I возвращен оттуда и посажен в дом сумасшедших, а при Александре I жил в покое и в большой чести в самом Петербурге. К скопчеству пристало здесь несколько лиц из образованных классов. Вскоре оно проникло в армию. Тогда против скопчества были приняты, наконец, строгие меры. Селиванов был заключен в монастырь, где и умер в 1832 г. При имп. Николае секта эта признана была самой вредной, что заставило ее окружить себя строжайшей тайной и лицемерием. Обе секты - и хлыстов, и скопцов, в корень извращающие все христианство, не могут быть в собственном смысле названы даже еретическими - это общества вовсе не христианские.

Обрядность секты самая упрощенная, состоит только в чтении и пении некоторых песней, не имеет ни праздников, ни постов, ни обрядов на разные частные случаи жизни.

Духоборчество распространялось первоначально в Тамбовской, Харьковской и Екатеринославской губерниях, затем перешло на Волгу, на Дон и в Сибирь. До Александра I духоборцев преследовали, отдавали в солдаты, ссылали в Колу и в Сибирь, потом они снискали себе особенное расположение у русских мистиков и у самого им ператора; им отведены были для поселения богатые земли на Молочных водах в Мелитопольском уезде, где они прекрасно устроились. При Николае I переселения их сюда были прекращены, и их стали ссылать на Кавказскую пограничную линию. Секта их была отнесена к числу "более вредных".

Признание обязательности ветхозаветных предписаний сделалось поводом к выделению из него сект субботников и жидовствующих, а докетизм в учении о Христе сблизил некоторых молокан с хлыстами, у которых они заимствовали и богослужебные радения (прыгуны на Кавказе), и породил между ними явления разных Христов, Илий и Энохов; некоторые старались провести в устройстве своего общества принцип общения имуществ.

Правительство всегда относило молоканство к числу сект вредных, но в царствование Александра I и они попользовались разными милостями, больше, впрочем, вследствие смешения их с духоборцами, а не сами по себе.

Все перечисленные секты немало воспользовались для своего учения разными мистико-протестантскими учениями, издавна бродившими на юге России, где было много иноверных колоний с Запада. Во второй половине XIX столетия здесь же и по всей Малороссии быстро вошла в силу новая секта ШТУНДИСТОВ, обязанная своим происхождением и самим названием (stunde - час) прямо влиянию немецких колонистов. Признавая единственным источником вероучения Св. Писание и толкуя его совершенно произвольно, большего частью аллегорически, штунда тоже дошла до полного отрицания иерархии и обрядов, в учении об искуплении приняла кальвинский детерминизм, в учении о таинстве крещения - анабаптизм с отрицанием крещения младенцев, в учении о причащении - чисто протестантские понятия о причащении "на св. вечери" духовным телом и кровию Спасителя под видом хлеба и вина. Некоторые штундисты отвергают и эти два таинства.

Богослужение штундисты устроили в форме общественных собраний под управлением выборных старцев, учителей и служителей диаконов, для общего чтения и толкования Св. Писания, пения особых стихов, часто прямо заимствованных у протестантов, и раз в месяц для преломления хлеба на священной вечери и причащения. С юга России штунда успела проникнуть и на север.

С 1874 г. появилась секта ПАШКОВЦЕВ, основателем которой был полковник Пашков. Происхождение этой секты таково. В 1874 г. в Петербург прибыл английский проповедник, лорд Редсток, и открыл свои беседы. Самым жарким его последователем, в числе других, сделался Пашков. Громадные средства дали ему возможность пользоваться самыми разнообразными способами для распространения своего учения. Учение пашковцев есть чистейший протестантизм. Основное положение их учения - человек оправдывается только верою в Искупителя. Достаточно человеку верить, что он искуплен, и его спасение обеспечено. Иисус Христос есть единый ходатай и посредник между Богом и человеком; никаких других посредств в деле спасения быть не может. Отсюда у пашковцев полнейшее отрицание Церкви со всеми ее учреждениями и таинствами, кроме крещения и покаяния без устной исповеди. Религиозные собрания пашковцев сопровождались чтением молитв и Св. Писания и песнопениями иногда под звуки музыкального инструмента.

В 80-х годах прошлого столетия выступил с своим лжеучением известный писатель Лев Николаевич Толстой. Его учение составилось из различных элементов: в нем можно находить следы воззрений и западных рационалистов, и русских сектантов-духоборцев. Он отвергает существование личного Бога: Бог, по его учению - жизненная сила, разлитая в природе, как сущность и разум жизни. Иисус Христос не Сын Божий, воплотившийся, а обыкновенный человек. Божественное в нем – тот разум, какой и в людях. Жить сообразно с требованиями разума значит жить по Божиему. Кто живет по разуму, тот живет не личною жизнью, а для ближних; такой жизнью он развивает и возвышает в себе божественное начало - разум. Такой только человек становится участником бессмертия, но не личного, а того, которое присуще только роду человеческому как носителю божественного разума. В своем учении и жизни, якобы по Евангелию, Толстой, подобно некоторым сектантам, дошел до отрицания власти судов, клятвы, присяги, войны и всякого насильственного противления злу, плотского брака и признания общности имущества. Учение Толстого по существу своему антихристианское.

Все действия Петра раскольники толковали применительно к разным признакам пришествия антихриста; в титуле императора (читали: иператор) усмотрели число 666, доказывали, что с учреждением Синода он принял на себя власть не только царскую, но и святительскую и Божию, стал истреблять остатки православия и учинил всенародное описание, исчисляя живых и мертвых, дабы никто не мог укрыться от руки его. Раскол принимал окончательно противогосударственное направление, с которым государству непременно приходилось считаться.

Такой характер отношения к расколу удержался и при преемниках Петра в течение всей первой половины ХVIII в. Духовная и гражданская власти впервые получили теперь возможность делать прямые воззвания раскольникам о приглашением к открытому разъяснению всех их недоумений в беседах с православным духовенством без всяких стеснений и страхов. Явились капитальные раскольнические произведения, в которых раскол откровенно высказался со всех более серьезных своих сторон, каковы сочинения братьев Денисовых: "Поморские ответы", "История о отцах и страдальцах соловецких", "Виноград Российский". Явились и солидные опровержения раскола в "Розыске" св. Дмитрия, в "Пращице" сильного борца против раскола Питирима Нижегородского, который и сам происходил из раскольников, и в "Обличении неправды раскольников" Феофилакта Лопатинского (изд. 1745 г.).

В царствование Александра I раскол сделался еще сильнее и смелее. Московские общины достигли в это время замечательно цветущего состояния и полной независимости от полицейского вмешательства. В 1822 г. царь дозволил поповцам открыто держать беглых попов и содержать часовни и церкви, - не строить их только вновь. Надзору полиции поручены были только беспоповцы (феодосьевцы), между которыми обнаружены были явления разврата и детоубийства; кроме того, их снова не велено было выбирать на общественные должности.

Новые строгости против раскола начались при имп. Николае I. Раскольники опять были лишены прав на общественные должности; общества их признаны незаконными; крещение и браки между раскольниками признавались только тогда, когда были совершаемы в православных церквах; запрещено строить и починять их молитвенные здания; открытое распространение раскола и его пропаганда воспрещены безусловно. В 1842 г. Св. Синод распределил все раскольнические и другие секты на 3 разряда, с которыми и сообразовались потом все гражданские против них меры: 1) секты вреднейшие: иудействующие, молокане, духоборцы, хлысты, скопцы и беспоповцы, отвергающие молитву за царя и брак; 2) вредные - те из беспоповщинских, которые допускают брак и молитву за царя; 3) менее вредные - поповщинские. В таком положении раскол оставался почти до последних постановлений 1883 г., предоставивших раскольникам полные гражданские права и свободу веры токмо с небольшими необходимейшими ограничениями. Православной Церкви предоставлено действовать против него только духовными средствами - полемикой, развитием противораскольнического миссионерства и публичными собеседованиями.

При духовных академиях и семинариях стали учреждаться особые отделения для приготовления противораскольнических миссионеров. С 1886 г. при семинариях открыты особые кафедры по обличению раскола и сектантства, а в епархиях стали учреждаться должности епархиальных миссионеров специально для борьбы с расколом и сектантством. Эти меры в смысле обращения к православной церкви из раскола и сектантства стали давать очень заметно плодотворные результаты. Благодаря им, по расколо- и сектоведению создалась богатая литература.

При Николае II в 1905 г. раскольникам предоставлено было право совершать общественное богослужение, строить молитвенные дома и храмы, иметь свое духовенство, освобождаемое от военной службы, а в делах брачных считаться наравне с иноверцами христианами.

Православные монастыри продолжали сохранять прежнее значение в религиозной жизни народа, несмотря на то, что на протяжении почти всего ХVIII в. правительство относилось к ним не совсем благосклонно. Прежде всего, было сокращено число монастырей и монашествующего духовенства. О мерах к уменьшению монастырей и монашества, как известно, издано было несколько постановлений еще на московских соборах конца ХVII в.

При Петре с его крайне утилитарно-государственным взглядом на монахов как людей бесполезных, "чуждые труды поядающих", меры эти доведены были до крайности. Пострижение в монашество было сильно ограничено: мужчин дозволено постригать не раньше 30 лет, а женщин - 50-60 лет. Новые монастыри можно было строить только с разрешения Синода и государя. Для улучшения внутренней жизни монастырей при Петре запрещен был свободный выход из монастыря, запрещено было также бродяжничество монахов, и все они были лишены права личной собственности.

Петр желал сделать монашеский чин полезным для общества. Поэтому простых, неученых монахов предполагалось обучать какому-нибудь ремеслу, монахини должны были заниматься рукоделием; избранных монахов готовить к высшим церковным должностям посредством ученых занятий, для чего при монастырях заводить школы и братства. Монастыри предназначались к благотворительной деятельности: ведено было заводить богадельни, больницы и т.п.

Обращено внимание на управление монастырей: настоятель давал присягу не держать в монастырях затворников и ханжей. На места настоятелей назначались лишь лица, известные правительству, преимущественно из Александро-Невского монастыря, который с самого основания своего (1712 г.) предназначался к тому, чтобы быть рассадником церковных властей.

Петр был очень внимателен к этому монастырю и обогатил его. Еще в 1721 г. при нем была большая духовная школа. При Екатерине II он был богато обстроен, а в 1797 г. возведен на степень лавры. В XIХ в. при нем устроены духовная академия, семинария и духовное училище.

Реформы монастырской жизни, проводимые правительством, вызывали частые возмущения, которые доходили иногда до открытых антигосударственных бунтов.

Петр I был крутым в таких случаях, и виновные сильно страдали. В связи с упомянутой реформой за период от Петра I до Екатерины II закрылось до 200 монастырей.

Екатерина продолжила монастырскую реформу Петра. В 1764 г. учреждены были штаты монастырей, то есть, на содержание монастырей, вошедших в штат, правительством определялись штатные суммы, а все монастырские вотчины поступали в казну. Некоторые монастыри, не вошедшие в штат, могли дальше существовать, находясь на собственном содержании. Вследствие этого число монастырей к началу XIX в. уменьшилось более чем наполовину, именно: из 1702 осталось всего 452 монастыря. Здания закрытых обителей обращались в казармы, госпитали, дома сумасшедших и т.п. Киевский знаменитый Межигорский монастырь, например, был обращен в фаянсовую фабрику, и восстановлен лишь в 1886 году.

Но со времени Александра I и особенно в царствование Николая I число монастырей стало увеличиваться. К концу XIX в. снова открылось до 300 монастырей, причем заметно увеличилось число женских обителей.

Распоряжением Николая I на содержание монастырям были отведены лесные и земельные участки от 50 до 150 десятин, а также увеличены были штатные суммы из государственного бюджета. Кроме того, отдельные богатые лица делали пожертвования на монастыри. Графиня А. Орлова пожертвовала в 1848 г. до 2 млн. руб. на монастыри. Особенно обогащала она монастыри Юрьевский, Соловецкий и Почаевский.

До самого XIX в. уклад монастырской жизни в основном был неудовлетворительным в отношении порядка и нравственности. Введение екатерининских штатов в 1764 г. привело монашескую жизнь в сильное расстройство. Масса монахов из обедневших (нештатных) монастырей ушла: кто искать приюта в лучших монастырях, кто бродяжничать, некоторые удалились в дремучие леса, где основали несколько скитов, иные же, несколько сот, бежали за границу - в Молдавию и на Афон. Сам Св. Синод определил, что главным недостатком монастырской жизни является упадок не только общежительного, но и всякого порядка, полное отсутствие религиозного образования и господство суеверия. И лишь начало XIX в. ознаменовано нравственным возрождением русского монашества.

Из русских святителей более других о благоустроении монашеской жизни заботился св. ТИХОН ЗАДОНСКИЙ (см. “Ж.М.П.”, 1946, 8; 1955, 8).

Сделавшись Воронежским архиереем, св. Тихон застал монашество своей епархии в состоянии полного расстройства и всеми мерами принялся за его исправление: рассылал по монастырям свои 15 статей увещания к инокам, заставлял монахов читать Св. Писание, при трапезе их ввел чтение чина пострижения и "Зерцала иноческого жития", предпринимал меры против бродяжничества монахов, пребывания их в мирских домах, пьянства и проч. По оставлении епархии (1767 г.) в своем задонском уединении он сделался великим учителем иночества.

К разным лицам он писал назидательные послания, давал спасительные наставления многочисленным своим посетителям из ближних и дальних мест, особенно любил беседовать с простым народом, много ему помогал и деньгами, и заступничеством перед помещиками, а последних назидал, внушая им чувства любви и милосердия. Из монастырской слободы в его келью доверчиво собирались дети -он учил их молитвам и приучал к церкви. На благотворения уходила вся его 400-рублевая пенсия и все, что дарили ему его почитатели.

Другим подвижником, имевшим сильное влияние на русское монашество, является старец ПАИСИЙ ВЕЛИЧКОВСКИЙ (см. “Ж.М.П.”, 1946, 8; 1955, 8).

Родился Паисий в 1722 г. на Полтавщине. Учился в Киевском братском училище и на 17-м году жизни ушел в монастырь. Затем Паисий отправился в Валахию, а оттуда на Афон, где основал даже скит. Здесь в 1750 г. Паисий был пострижен в монашество. Неудобства жизни на Афоне от турецких властей заставляют его через 7 лет расстаться с Афоном и перейти в Драгомирну, в Молдавии, где он устроил монастырь с 350 человеками братии.

По переходе Драгомирны под власть Австрии (1774) Паисий поселяется в Нямецком монастыре, который он прекрасно устроил по общежительному уставу.

Отличительной чертой устава Паисия было широкое развитие духовного руководства монахов - так называемого "старчества" и изучения аскетических творений отцов, в переводе которых на славянский язык он много потрудился лично. В 1803 г. митр. Гавриил настоял на издании его перевода греческого аскетического сборника "Добротолюбия". Осталось от Паисия много и оригинальных творений,

Многочисленные русские ученики Паисия много способствовали возрождению и русского монашества ( См. "Ж.М.П.", 1954, 10).

Св. Митрофан родился в 1632 году. Был он сыном благочестивых родителей. Будучи воспитан в правилах святой веры православной, он на сороковом году своей жизни принял монашество и отличался строгим исполнением иноческих обетов и святостью жизни. В 1682 году, при царе Феодоре Алексеевиче, св. Митрофан был посвящен в епископа на вновь открывшуюся тогда Воронежскую кафедру.

Двадцать лет св. Митрофан управлял Воронежской епархией, устроил в ней церкви, благоустрояя монастыри и назидая пасомых словом и примером. Святитель почил 23 ноября 1703 г. Петр I, оказывавший св. Митрофану особенное уважение при жизни, узнав о его кончине, прибыл в Воронеж и вместе со своими сановниками нес на своих раменах гроб святителя до его могилы. Святые мощи его открыты и обретены нетленными 6 августа 1832 года.

В пастырском завещании своем святитель Митрофан, между прочим, дает такие наставления для всех христиан: "употреби труд; храни умеренность - богат будеши; воздержно яждь, мало пий - здрав будеши; твори благо, бегай зла - спасен будеши... Яко же без веры правыя Богу угодити невозможно, такожде и кроме Церкве святыя восточный и светлого богопреданного тоя учения невозможно, кому спастися".

Влияние старца Паисия отразилось и на других монастырях, в частности, на Валаамской обители (на Ладожском озере), где подолгу жили известные вожди старчества. Валаам славился также строгостью иноческой жизни, трудолюбием братии, которая именно своим трудолюбием победила тамошнюю суровую природу.

Не менее Оптиной пустыни прославилась подъемом нравственной жизни пустынь Саровская (Тамбоской епархии). Жизнь ее началась около 1700 г. с келейного и пещерного подвижничества некоторых отшельников, под руководством иеросхимонаха Иоанна. Обитель чуть было не прекратила своего существования во время политических розысков 1730 годов, когда сам Иоанн попал в Тайную канцелярию и умер в Петербурге.

Обитель особенно прославилась, когда в Сарове в 1778 г. поселился известный впоследствии старец Серафим. В обитель пришел

он 18-летним юношей. Принял монашеский постриг и, рукоположенный в 1793 г. в иеромонаха, перешел из обители в лесную келию для уединенных подвигов. Насколько велики были эти подвиги, можно судить по тому, что он однажды простоял на камне 1000 суток, сходя с него лишь на короткое время для принятия пищи.

После 17 лет затвора в самой обители он в 1825 г. открыл свою келию и стал принимать посетителей, которых собиралось к нему до 2000-5000 людей всякого звания ежедневно.

Еще при жизни своей Серафим прославил себя даром прозрения и исцеления. В 1833 году на 74-м году жизни старец скончался, стоя на коленях пред иконой Богоматери. 19 июля 1903 г. последовало открытие его мощей (см. “Ж.М.П.”, 1954, 8)

Православное монашество на Почаевской горе было известно еще в половине ХIII в. Необитаемые пещеры Почаевской горы, покрытой дремучим лесом, стали спокойным приютом для иноков, бежавших из разрушенной татарами Киево-Печерской лавры. Согласно сохранившемуся преданию, около 1261 г. было явление Божией Матери в огненном столбе на скале, и это явилось видимым свидетельством освящения Почаевской горы небесным покровом Богоматери, Которая оставила и след своей правой стопы, наполненной чистой водой.

Чудеса и исцеления от источника, вытекающего из стопы Божией Матери, стали привлекать множество богомольцев. У подошвы горы вместо деревянной выстроена была каменная церковь во имя Успения Божией Матери.

В ХVI в. Почаев стал центром религиозной жизни украинского народа. В 1597 г. в Почаевский монастырь была перенесена чудотворная икона Божией Матери с Орли - замка украинской дворянки Анны Гойской, вдовы луцкого судьи. Икона эта подарена Гойской в 1559 г. греческим митрополитом Неофитом. После прозрения от иконы брата Гойской последняя отдала эту величайшую святыню Почаевской обители.

Анна Томская, видя материальные трудности монастыря, наделила монастырь земельными угодьями. При монастыре после этого устраивается типография, где печатаются богослужебные книги и полемическая литература против латинства. В половине ХVII в. Феодором и Евой Домашевскими воздвигается над стопою Божией Матери каменная церковь во имя Пресвятой Троицы.

Этот период устроения обители тесно связан с подвижничеством Иова, игумена Почаевского. Обитель в это время была сильным оплотом православия в борьбе с униатами и латинством. Борцом за веру православную был ее игумен, оставивший для славы своей обители свои нетленные мощи.

После Брестской унии Почаевский монастырь оставался православным еще на протяжении 125 лет.

В 1721 г. под натиском иезуитов обитель стала униатской и переименована в базилианский монастырь. Обитель была униатскою 110 лет.

Народ, как и ранее, чтил Стопу Божией Матери. Ее чудотворный образ и мощи преп. Иова (которые во время унии были сокрытыми). Латиняне вынуждены были признать Почаевскую икону Божией Матери чудотворной: в 1773 г. она была коронована с согласия папы по латинскому обычаю. В 1771-1785 гг. графом Я. Потоцким на месте Троицкой церкви был построен великолепный теперешний Успенский собор, высота которого достигает 56 м, и братский корпус. Н. Потоцкий по женской линии был потомком молдавских господарей Могил, но воспитание получил в католической вере (потом принял унию).

В 1831 г. монастырь был возвращен православным, а в 1833 г. указом Св. Синода наименован лаврой. После этого были построены: св. ворота, свечной завод, гостиницы, аптека, колокольня.

В 1906-1911 гг. в лавре по инициативе архиепископа Антония Храповицкого был построен огромный Троицкий собор в старо-московском стиле ХVII в.

В 1915 г. лавра со всем своим имуществом эвакуировалась в Россию. Чудотворная икона и мощи преп. Иова были вывезены в г. Житомир.

Лавру заняли австрийцы, богослужение прекратилось. В конце 1918 г. святыни возвращены из Житомира. Жизнь Лавры начала налаживаться.

Святынями лавры являются: чудотворная икона Почаевской Божией Матери, живоносный источник, нетленные мощи преп. Иова Почаевского, которые почивают в серебряной раке в пещерной церкви.

Преподобный ИОВ ЖЕЛЕЗО родился в Галиции в православной религиозной семье. Десятилетним мальчиком он покидает родительский дом и уходит в Угорницкий монастырь, где подвигами своими удивляет всю братию. В молодых годах он принял постриг, а вскоре удостоен был принятия сана иеромонаха и великой схимы. Слава о молодом иеросхимнике вскоре разошлась по всей Галиции и Волыни. О нем узнал известный защитник православия кн. Константин Острожский, который просил Иова перейти в Дубенский монастырь и занять место игумена. Хотя преподобный не для того пришел в монастырь, чтобы достигнуть власти, но помня слова Спасителя (Мф. 5, 19), он переходит в Дубенский монастырь, где становится для братии примером истинной монашеской жизни.

Время жизни преп. Иова совпало с первыми десятилетиями введения в Юго-Западной Руси унии православной Церкви с Римом. Преподобный Иов своими подвигами, жизнью и деятельностью много способствовал укреплению православных в истинной вере.

Упорядочив монастырскую жизнь в Дубенском монастыре, св. Иов удалился на гору Почаевскую, где предался уединенной молитве и подвигам. Насельники горы Почаевской жили в пещерах и зданиях под горой, не было здесь знаменитых храмов, даже отпечаток стопы Божией Матери, которая 400 лет тому назад явилась здесь, тоже находился под открытым небом. Монахи, узнав, что к ним пришел великий подвижник, просили преп. Иова стать у них игуменом. Напрасно угодник Божий указывал инокам, что он отошел от власти и прибыл сюда не для славы человеческой, однако, пришлось ему принять управление монастырем.

Преподобный и теперь не оставил своих подвигов, но еще умножил. Он часто удалялся в свою пещеру и там по несколько дней без еды и питья проводил время в уединеной молитве. Предсказав время своей кончины, св. угодник 28 октября 1651 г. тихо скончался. Через 7 лет и 10 месяцев, 28 августа 1659 г., мощи его обретены нетленными (см. “Ж.М.П.”, 1949, 10; 1953, 10).

Вначале все раскольники шли в полном единомыслии по всем церковным вопросам, но вскоре начались у них раздоры и разделения на партии, или толки. Пока у раскольников находились священники, отделившиеся от православное церкви, то они и исправляли все таинства и требы. Но когда священники все перемерли, тогда возник вопрос: кто же будет совершать богослужение, и где брать священников при отсутствии своего епископа? Вопрос этот был разрешен в расколе неодинаково: одни решили, что можно обойтись без священства, предоставив все требоисправления мирянам; другие стали переманивать себе священников из православной Церкви и, по отречении их от никонианства, дозволяли им совершать все церковные таинства и службы.

Так возникло два основных толка в расколе: ПОПОВЩИНА (или БЕГЛОПОПОВЩИНА - принимающие беглых попов) и БЕСПОПОВЩИНА.

Центром беспоповщины на первых порах было Поморье, в частности Выговская пустынь на р. Выге, основанная в конце ХVII в. Данилой Викулиным и вполне организованная братьями Андреем и Семеном Денисовыми. Центром поповщины были: на польской границе Ветка и в Черниговской губернии Стародубье. Здесь у раскольников были свои церкви.

В скором времени поповщина и беспоповщина стали дробиться на отдельные толки. Причиной такого деления стали споры по разным вопросам: у поповцев, например, произошло разделение по вопросам о чине принятия беглых попов и способе каждения, у беспоповцев по вопросу, писать ли титло на кресте Спасителя: И.Н.Ц.И. (Иисус Назарянин Царь Иудейский) или И.Хр.Царь Славы, отчего возникла секта под именем ТИТЛОВЩИНЫ.

Решение церковных вопросов стало в беспоповщине принимать такой характер, который сближал раскол уже с ересью. Так, беспоповцы отвергли иерархию и таинство евхаристии, священство и брак; некоторые заменяли евхаристию пасхальным хлебом и богоявленской водою. Но особенно отрицательное отношение ко всем церковным учреждениям, таинствам и обрядам выразилось в секте НЕТОВЦЕВ, или СПОСОБОМ СОГЛАСИИ. Последователями этой секты спасение предоставлено "Спасу": "Пусть спасает, как знает".

Вопрос об отношении раскольников к государству также вел за собой дробление беспоповщины на толки. На почве этого вопроса возникли толки с крайним направлением. Таковы, например, ФИЛИППОВЦЫ, отрицающие молитву за царя, и особенно СТРАННИКИ, или БЕГУНЫ. Выходя из того положения, что на земле воцарился антихрист и положил свою печать на все церковные и гражданские порядки, они не хотели подчиняться никаким законам и не признавали никаких порядков общежития, бродили с места на место, жили в лесах и пустынях и только скрыто в городах и селениях. В последнем случае они находили себе приют у оседлых членов своей секты - СТРАННОПРИИМЦЕВ, которые, однако, к концу своей жизни, ради спасения души превращаются в бегунов.

Кроме этих более крупных согласий беспоповщина раздробилась на множество мелких толков, как: согласие приемлющих браки, средников (празднуют Пасху в среду и счет дням тоже ведут со среды), дырники (которые не поклоняются ни старым, ни новым иконам, т.к. без священства иконы некому освятить, а поклоняются на восток через небольшую дыру, сделанную в восточной стороне избы) и ряд других толков.

Поповцы давно уже тяготились своей иерархией (беглыми священниками), которую составляли самые недостойные священники православной Церкви, большей частью состоявшие под судом и бежавшие от него, близкие к лишению сана, а нередко и действительно лишенные. Чтобы избавиться от необходимости принимать к себе подобных священников, поповцы всюду искали себе епископа, но попались в обман разным проходимцам. Так, в первой половине ХVIII в. некто Епифаний, бежавший от суда за какое-то преступление, получил обманом от Ясского митрополита посвящение в епископа и действовал на Ветке, пока русским правительством не был заключен в крепость. Потом в Стародубье беглый диакон Афиноген выдал себя за епископа и стал рукополагать священников и диаконов; когда же раскольники узнали о его обмане, он ушел в Польшу и поступил в военную службу. Но раньше его ухода другой самозванец по имени Анфим просил у него себе архиерейства.

А так как они находились в отдаленных друг от друга местах, то условились, что в Великий четверг (в 1753 г.) в определенный час Афиноген будет читать у себя в доме молитвы на посвящение архиерея, а Анфим в то же самое время надевать на себя архиерейское облачение. Анфим так и сделал, предполагая, что Афиноген служит и посвящает его, а тот служил уже в солдатах.

Из Белой Криницы австрийская иерархия быстро распространилась и в России. Здесь у старообрядцев скоро появилось несколько архиерейских кафедр в разных городах, с главным центром в Москве, на Рогожском кладбище.

Учреждение австрийской иерархии, как и следовало ожидать, повело к новому разделению в расколе: поповщина разделилась на приемлющих и неприемлющих эту иерархию. Затем первые в 1860-х годах в свою очередь разделились на две партии - окружников и противоокружников; поводом к их разделению послужило так называемое "Окружное послание ко всей раскольникам", изданное несколькими епископами и раскольническим советом в 1862 г. с целью оправдать украденную у православной Церкви иерархию и написанное поэтому в примирительном духе в отношении к православию.

Таков был стародубский инок Никодим. По его почину (1783) было составлено и подписано 1500 старообряцами прошение Святейшему Синоду о воссоединении их с православною Церковью с тем, 1) чтобы сняты были с них как с бывших раскольников, клятвы и порицания, 2) чтобы было разрешено совершение богослужения по старопечатным книгам и с соблюдением старых обрядов, и 3) чтобы дан был им особый епископ, который бы зависел непосредственно от Синода.

Святейший Синод признал неудобным назначение особого епископа для старообрядцев, но дозволил местным епископам назначать для старообрядцев, желавших соединиться с церковью, священников, которые могли бы совершать для них богослужение по старопечатным книгам и с соблюдением их обрядов. Означенные старообрядцы назывались согласниками.